Скажем, чтобы сочетались двоюродные брат с сестрой, требовалось разрешение самого римского понтифика. Про брак же единокровных родственников и речи не могло идти.

В Орване никаких ограничений на этот счёт не существовало. Так, мало того, храм Хаоса даже всячески приветствовал кровосмесительные связи.

Ничего удивительного в том, что у выданной братом замуж за их родного дядю Латаны родился увечный ребёнок, для попаданца не было.

Прирождённый паралич руки у Дина магия Лечения, после многократного применения, устранила, но вот говорить мальчик так и не мог. Слышать слышал, но молчал.

— А я думал, что…

— Это же болезнь сознания, Игорь, разума, — принцесса Ливорская последовала примеру собеседника и тоже упёрлась ногой в фальшборт, — Лечение тут бессильно. Только, хуже всего другое. Я не могу всё время быть с моим мальчиком. Брат, он… он знает, что имей я возможность забрать сына, никаких рычагов влияния на меня у него не останется. А на Роухане полно мест, где принцессе Ливора, дочери короля Вернига Первого Великого будут очень рады. И не только готовы предоставить в управление или даже владение какую-нибудь провинцию, но и начать планировать моё возвращение в Ливор в качестве… мой брат ведь бездетен.

"Тоже, поди, плод любви близких родственников", — подумал землянин. Вслух он произносить это, конечно, не стал. Предпочёл дальше послушать аристократку.

Да, никаких тайн она ему не открывала, говорила о вещах, которые, как говорится, широко были известны в узких кругах. Но Егорову, пришедшему из другого мира и, потому, по уважительной причине, ещё ничего толком не знавшего, беседа с Латаной была жутко интересна и поучительна.

О многом, правда, Игорь и сам догадывался, проводя аналогии с земным средневековьем, а что-то открывалось для него с совсем неожиданной стороны.

Его принцесса, оказывается, состояла в родстве почти со всеми монаршими семьями континента, даже с императорской. В Герцогствах, куда они направлялись, так почти каждый второй правитель приходился ей или дядей-тётей, или кузеном-кузиной той или иной степени близости.

И не было ни одного среди них, кто относился бы к Латане с большими неприязнью или подозрительностью, чем единокровный брат, включая и пытавшегося устроить её пленение исквариальского короля. А герцогством Нейторским, куда сейчас стремилась принцесса, правил муж её кузины Камалии, самой близкой и лучшей подруги Латаны, если, конечно, не считать графиню Фемилу Готенскую — Игорь сразу же вспомнил ту "мышь белую" из-за которой у него возникла ссора с пелонским торгашом.

— Тогда тебе и вовсе не нужно возвращаться в этот Пелон, — сделал вывод попаданец, — Не очень приятный городишко, я скажу. Какой-то…

Егоров вовремя прикусил язык. Скажи он то, что думал — про грязь на улицах, про не чистящиеся вовремя сточные канавы, о чудовищно жестоких расправах и о трупной вони от подолгу не убираемых тел казнённых — это прозвучало бы упрёком его собеседнице в гораздо большей степени, чем городским властям.

— Думаешь, я люблю этот город? — с Латаны слетела маска, обнажив её горечь напополам с ненавистью, — Будь я полностью вольна в своих действиях, всех бы в нём… почти всех… перепорола, — Игорь, скосив глаза, увидел, как молодая женщина сжала кулачки так, что побелели костяшки пальцев, — Слышал, наверняка, как меня прозвали? Крольчиха. Сожгла бы этот… мерзкий…