— Дон. Люблю тебя. — у нее изменился голос, она принялась плакать и кричать, чтобы ее отпустили к любимому.

— Я здесь. Я с тобой, — шептал я, пытаясь не причинить ей боль, как бы она ни пыталась выбраться. — Потерпи немного.

— Ты ведь дашь мне ключики? Отвезешь? — заискивающе смотрела она, гладя мою руку. — Я просто чайник забыла на плите. И утюг забыла выключить. Представляешь? Замоталась! Спешила и забыла.

— Не переживай, — успокаивал я, прижимая ее к себе. Мой ангел сидел на полу, а я стоял на коленях и дышал запахом ее волос. — Не сгорит.

— Я болею. У меня там таблетки. Срочно, — задыхалась она, впиваясь в мою руку, а потом повернулась ко мне и посмотрела нежно-нежно. — Дон, если ты любишь меня. Если ты

действительно любишь меня, отпусти… Любовь — это когда человек может отпустить другого… Ты ведь любишь меня?

Она шептала, терлась об мою руку щекой, а в ее глазах стояли слезы.

— Прошу тебя, отпусти. Докажи, что ты меня любишь. — прошептала она.

— Я никому никогда не доказываю, — ответил я, понимая, что глядя в ее глаза, любое сердце даст слабину. — Любовь не нужно доказывать.

— Я сделаю все, что ты захочешь, — улыбалась она сквозь слезы, проводя рукой по моей щеке.

— Все, что попросишь.

В этот момент откуда-то сверху на нее упал свет, а ее лицо озарилось такой нежностью и теплотой.

«Домой, домой, домой!», — нежно звали голоса. — «Он скучает без тебя, ему плохо, он переживает и волнуется. Отпусти ее, не держи. Неужели ты ее не любишь? Любящий отпускает.»

— Смотря куда, смотря к кому, — ответил я, а свет погас. Мой ангел дернулся, а потом захныкал: «Ты делаешь мне больно! Больно!».

Мой ад продолжался уже два часа. Я уже слышал про не выключенный газ, про не кормленного котика, про умирающего хомячка, про несчастную канарейку.

— Ангелина! — позвал я ее, тряся, а в луче света появилась связка ключей. — Ты меня слышишь? Смотри на меня!

Она вырвалась, бросилась к ключам, целуя их и прижимая к груди. И тут я увидел, как заклинание с двери начинает спадать.

Чары рассеивались, а мой ангел метнулся к двери, но я поймал ее за руку и бросил на кровать, прижимая к подушке.

— Прости, если больно, — шептал я, прижимая ее телом. Она выкручивалась, а я разжимал ее пальцы, в которых намертво были сжаты ключи.

— У меня котик не кормленный, — всхлипывал мой ангел, глядя на меня жалобно. Я вот тут задумался, либо «Котик» — это один инфантил, который не может приготовить поесть, либо я кого-то не заметил. Судя по запаху, в доме у нее где-то есть лоток!

«Она любила и страдала, и рай открылся для любви.», — шептали голоса.

— Ненавижу тебя! Проклинаю! — рыдала она, брыкаясь и выкручиваясь. — Как же я тебя ненавижу! Ты — мерзавец! Подлец! Ты не имеешь права удерживать меня силой! Ты мне не муж!

В меня плюнули, а я почему-то вспомнил экзорцистов. Создавалось впечатление, что я сейчас отгребаю за все демонов-поселенцев. В голове промелькнула риэлтерская контора «Найдем подходящее тело!». «Что вас интересует?», — спрашивает учтивая демонесса, — «Давайте вам поищем бюджетный вариант. Средний класс вам подойдет? Отличное, здоровое тело! Вредных привычек нет! Алкоголь по праздникам! Нет, с голубыми глазами нет варианта… Возьмите визиточку, периодически прозванивайте!».