— Верни мне мои ключи!!! — кричала она. — Мне нужно срочно домой!

— Никуда ты не пойдешь, — ответил я, глядя как она пытается вырываться.

— Отпусти! Ты не имеешь права меня удерживать! У меня есть муж! — возмущалась она, пытаясь выломать мне пальцы. — Я люблю своего мужа!

Я молчал, глядя, как она пытается вырваться, сопит и кряхтит.

— Помогите!!! — кричала она, задыхаясь. — Помогите!!! Мне срочно нужно домой! Домой. Домой.

— Тихо, тихо, — я прижал ее к себе, целуя в макушку. — Тебе не нужно домой.

— Как ты смеешь! — рыдала она, пытаясь выбраться и брыкаясь. — Я люблю его! Люблю! Понимаешь! Больше жизни люблю! Мой муж. Как же я люблю его! Пусти меня к нему! Милый, я иду к тебе. Я не могу жить без него. Умоляю. Отпусти меня. Я больше ничего не прошу. Я медленно умираю без него. Прошу тебя.

Она обессилила, рыдая и сжимая кулаки.

— Как ты не можешь понять, я обманывала тебя. Я не люблю тебя. Я просто. просто хотела забыть о нем. Хоть ненадолго. Любимый!!!

Она корчилась, а потом опустилась на колени. Я отпустил ее на пол.

— Дон, я прошу тебя, — она улыбнулась сквозь слезы. — Верни мне мои ключики. Я только что поняла, что никто не нужен. Да, он несколько раз меня ударил, но если бьет, то значит любит? Он любит меня, а я люблю его! Пойми, я действительно жить без него не могу. Если бы ты знал.

Ангелина опустила голову, задыхаясь:

— Как я люблю его.

Я положил руку ей на плечо, но она скинула ее.

— Не лезь в мою семейную жизнь! Я — взрослая девочка! Я сама разберусь со своими проблемами! — вспылил мой ангел. — Я обещала быть дома через час!

Ангелина бросилась к двери, но ее отмело заклинанием.

— Дай ключик, прошу тебя… — она смотрела на меня, а по ее щекам текли слезы. — Открой мне дверь. Я все понимаю, но ничего с собой поделать не могу. Я сама виновата в том, что муж ко мне так относится! Он — хороший человек, это просто я неправильно себя вела. Я сама его провоцировала. Мне нужно было уделять ему больше времени.

— Он — не грудной младенец, — ответил я, положив руку ей на теплую и мокрую щеку. — Ты ни в чем не виновата.

— Я понимаю, что он не всегда вел себя правильно. Но я сердцем чувствую, что он исправится. Вот чувствую. Он обещал исправиться. — умолял мой маленький ангел, стоя на коленях, а я смотрел в ее глаза, проклиная небо. Интересно, на каком этапе сдавались ее близкие?

— Люди не меняются. Они просто умеют притворяться, — ответил я, глядя с нежностью на ее личико.

— Знаешь, Дон, ты прав. Но я переживаю. Вдруг с ним что-нибудь случилось? — ее голос был спокойным, с легкой ноткой тревоги. — Мало ли. Вот просто места себе не нахожу. Давай вернемся, посмотрим. Вдруг он заболел? С утра он кашлял.

— Конечно, кашлял, — усмехнулся я, вспоминая согнувшегося пополам Императора.

— Он простыл. У него могла подняться температура, — с надеждой заглядывал мне в глаза мой ангел. — Он там один. А вдруг он лежит, а у него нет лекарств. У него, кроме меня никого нет. Давай съездим. Я умоляю.

— От простуды еще никто не умирал, — произнес я, глядя, как меняется ее лицо.

— Ах так! Ну хорошо! Если я умру, то ты потом пожалеешь о том, что не хотел отпустить меня по-хорошему! — с ненавистью бросил мне в лицо мой ангел и бросился к окну, пытаясь открыть его. Ее отмело, а я поймал ее хрупкое тельце, сжимая в руках.