Я брел вниз по ручью, готовый ко всему. К острой боли, которая придет снизу. Или к вдруг возникшему жжению между лопаток, так похожему на укус шмеля или шершня: геламоны метят именно туда. Брел, надеясь успеть приставить к виску ствол револьвера, который был крепко зажат в руке.
Глава шестая
«Эмоциональное опережение — вот как это называется», — наконец-то вспомнил я. Состояние, когда чего-либо страстно ждешь или желаешь, а когда событие происходит, у тебя не остается никаких эмоций. Все они давно растрачены, потому что ты пережил их заранее.
— Дима, налить тебе еще?
Я кивнул: наливай. Прекрасно понимая, что еще одна тарелка похлебки точно будет лишней. На нее желудок отреагирует обязательно. Несложно догадаться, каким именно образом. Ну и пусть.
— А ты всегда так ходишь?
— Так — это как?
— Так, как сейчас? Без оружия, без рюкзака, в одиночку?
Пожимая плечами и держа лицо невозмутимым, я солгал:
— Чаще всего.
Жанна — девушка красивая, так почему бы и не порисоваться?
— И тебе не страшно?!
На этот раз ответил ей честно:
— Нет.
Весь мой страх похоронен в том месте, где должен был лежать сам, — на дне вымоины. А если что от него и оставалось, закончилось за те две недели, что брел сюда. Пока наконец не наткнулся на поселение, чтобы полностью убедиться: эмоциональное опережение действительно существует. Сколько я мечтал о том, что встречу людей? Фактически только этим и занимался. А в свободное время изо всех сил стремился выжить. Например, когда стая существ, чем-то похожих на земных медоедов, загнала меня на дерево.
Не стану отрицать: в тот момент мне просто повезло. Ближайшим деревом оказался не молодняк со стволом толщиной с руку, а местный патриарх. Такое сравнение напрашивалось само собой, потому что он был настолько грандиозен, что вокруг него вообще не имелось никакой другой поросли. Все что только можно он тянул из почвы своей мощнейшей корневой системой, не оставляя для других ничего. Потому и ветви у него начинались у самой земли. Будь по-другому, они оказались бы высоко-высоко. Там, где их не заслоняли бы от солнца ветки соседних деревьев.
Если бы в тот миг за мной наблюдали обезьяны, они обязательно бы позавидовали моей проворности, настолько быстро я оказался наверху. Так мы и просидели несколько дней, поглядывая друг на друга: снизу они на меня, а сверху я на них. На второй день мне в голову пришла показавшаяся на тот момент весьма неглупой мысль потратить один из двух оставшихся револьверных патронов. Его хватило, чтобы самая крупная тварь упала замертво. И только наблюдая за тем, как остальные рвут ее на части, понял — идея была самой бредовой. После того как они подкрепятся, им будет проще дождаться того, что, обессилев, я свалюсь с дерева. Если к тому времени не загнусь от жажды. Но для начала сойду от нее с ума.
Сейчас смешно, но чем только я не пробовал их отогнать! Соорудил лук, метал в них привязанный к свитой из порванной одежды веревке винтовочный ствол. И даже попытался из него пальнуть.
Замысел был прост. Привязать ствол к ветке, достаточно тонкой для того, чтобы можно было направить его на одну из тварей, вставить в него патрон, а затем разбить капсюль. Чем угодно, той же подошвой берца, предварительно вкрутив в нее что-нибудь металлическое, что заменило бы боек. Даже если не удастся попасть — грохот получится тот еще. Именно на нем и строился весь расчет.