— В принципе ничего не изменилось, — улыбался Слава. — Что тогда мы поставляли им еду, что сейчас. Зато, проживая на деревьях, приматы приобрели возможность различать красный цвет и его оттенки, чего подавляющее большинство других животных делать не умеют. Надо же было им каким-то образом различать в кронах деревьев фрукты, которые и составляли их основной рацион?

— А эти, которых мы встретили, спустились уже с деревьев или еще на них не поднимались? — поинтересовался Гудрон. Причем таким тоном, как будто ему жизненно важно знать ответ на этот вопрос.

— Не уверен, но, думаю, уже спустились.

— Почему так думаешь? — последовал новый вопрос от Бориса, а мы начали устраиваться поудобней: велика вероятность того, что Гудрон сумеет Профа разговорить, и тогда нам предстоит услышать нечто интересное.

— Ты же сам видел, как они собирают моллюсков, не отказываются от рыбы, и недалеко от них останки какого-то съеденного ими животного. А значит, уже всеядны. Или на подходе к тому.

— И что это дает?

— Неплохие шансы на то, что когда-нибудь они станут разумными.

— И что, это так важно?

— Безусловно, и даже более того. Понимаешь ли, друг мой Борис Гудрон. При полной травоядности такое произойти не может — слишком мало белка. Тушу как у слона или гиппопотама — легко, но с мозгами куда сложнее.

— А поподробнее?

— Гудрон, тебе что, побольше о своих будущих подданных захотелось узнать? — попытался подначить его Гриша.

Но тот лишь отмахнулся.

— Проф, не сочти за труд, поясни: какая связь между мясом и мозгами?

— Самая прямая. Чтобы тебе было известно, в среднем по планете человеческий мозг весит чуть больше килограмма трехсот граммов. Это примерно пятидесятая часть от общей массы тела. Но от всей производимой организмом энергии мозг потребляет порядка десяти процентов в состоянии покоя и до четверти при напряженной мыслительной деятельности. Вдумайтесь в эти цифры: весит одну пятидесятую, а забирает четверть. Кстати, знаете, у какого животного масса мозга наиболее высока по соотношению к массе тела? — спросил Слава и сам же ответил: — У крохотной птички колибри. И они при недостатке корма впадают в самый настоящий анабиоз. Вернее, мозг заставляет их впадать, иначе ему не выжить. Существует такая закономерность: чтобы увеличивалась масса головного мозга, необходимо, чтобы уменьшались челюсти. Объем и масса головы конечны, и, убирая что-то одно, появляется возможность добавить другое. Но эти приматы всеядны, а там уж как повезет.

— В чем именно?

— В том, с чем повезло нам. Вернее, нашим предкам в отличие от других приматов. А вот с чем именно им повезло — до конца еще непонятно. Самая ближайшая к человеку обезьяна — шимпанзе. Так вот, генетически у нас с ней разница всего едва процента, но различие между нами видишь?

«Эх, парни, парни! И как же так получилось?! Всего-то два дня прошло, а соскучился по вас так, как будто с семьей расстался!»

Ожидая их, я здраво рассудил, что пока нет смысла объяснять организму: «В ближайшее время тебе придется питаться исключительно внутренними резервами!» Особенно на берегу реки, которая кишела рыбой. Толи она шла на нерест, то ли ее всегда так много, но добывать пропитание не составляло никакого труда. Но самое приятное заключалось в том, что моя рана на правом плече даже не думала загноиться. Либо местные бактерии не знали, как себя вести с инопланетной плотью, либо антибиотики действительно помогли.