Ну наконец-то! Теперь необходимо пристроить его так, чтобы не наклонило течением. И самому устроиться, чтобы не клонило уже меня. Ведь стоит только неловко переступить с ноги на ногу и потерять равновесие, удастся ли мне снова вздохнуть? Да и соображу ли я, где верх, а где низ?
Сколько мне пришлось простоять в позе горниста, зажав губами пламегаситель, удерживая его одной рукой, другой ухватившись за корень, когда вода покрывала меня с головой, даже не представляю. Наверное, считаные минуты. А возможно, и час. Но без преувеличения — это было самое трудное в моей жизни. И самое страшное. Когда надежда, что стоит потерпеть совсем немного и вода начнет спадать, сменялась приступом отчаяния. Дождь может идти неделю, и, даже если уровень не поднимется ни на миллиметр, мне не выжить. Рано или поздно затекут руки или помимо моего желания подогнутся ноги, и тогда все. Еще мне вспомнилось, что даже такая мизерная разница в давлении, обусловленная длиной трубки, через которую дышал, в дальнейшем может отразиться на легких негативно, но на это было как раз плевать. Дожить бы еще до «дальнейшего», а не остаться на дне.
Уровень воды начал падать стремительно, вероятно, ее поток промыл для себя новый путь. Вот она закрывает меня с головой — и вдруг уже плещется, едва достигая колен. Начал он падать в тот самый миг, когда я всерьез обдумывал мысль: а не проще ли сунуть в рот вместо ствола ФН ФАЛа ствол нагана и покончить с этим раз и навсегда? Останавливало лишь то, что револьвер пуст.
И снова, как в самом начале, воды по щиколотку. С той лишь разницей, что вокруг — непроглядная тьма. Дрожали руки, ходили ходуном ноги, и я сел там, где стоял. Тогда-то ко мне и вернулась боль. В голове, шее, ребрах, плече… Но сейчас она меня даже радовала — это у мертвых ничего не болит. А значит, я жив. Жив! И обязательно найду способ выбраться отсюда. Причем сделаю это как можно скорее. Кто может дать гарантию, что вода не начнет подниматься вновь?
После недолгого поиска всего-то в паре шагов на ощупь обнаружился корень. Толстый, шикарный корень, который уходил наверх. Раньше его не было точно, что означало: чтобы его обнажить, потоку понадобилось унести с собой часть земли.
Наверх мне удалось выбраться с третьей попытки, чтобы, ползя на карачках, убраться как можно дальше от места, которое едва не стало моей могилой. Затем только и оставалось, что дождаться рассвета, заново переживая все то, что мне пришлось пережить. А также радоваться тому, что в барабане нагана осталось два патрона. Они были без следов от бойка, это означало, что они не дали осечки — я попросту выстрелил не семь раз, как был уверен, а пять. Как же замечательно, что не знал этого раньше! И пускай пули нагана способны разве что перещелкать блох на коже какого-нибудь хищника наподобие гвайзела или эмбары — револьвер не окончательно пуст. И патронов не всего две штуки, а целая пара.
Дождь закончился, когда уже полностью рассвело. Так же внезапно, как и начался. Минутой ранее лил как из ведра, и все, его вдруг не стало. И лишь одна за другой падали капли с промокшей не меньше меня кроны дерева, под которым пришлось скоротать ночь.