— Водички хотите?

— Ага!

— А что не спите-то?

— Сейчас пойдем.

Егор слышал все разговоры сквозь сон, слышал и улыбался. Вот ведь как получилось — не думал, не гадал, а и здесь, можно сказать, в бегах, обзавелся ватагой. Именно так — ватагой: если не считать вполне независимого в силу отцовского капитала Лупано, и Аманды, все остальные были просто счастливы обрести себе покровителя, в котором — прав Альваро! — нутром чуяли честного и благородного человека, истинного кабальеро. Служить такому — великая честь для простолюдинов, ох не зря эти молодые люди так рисковали, спасая князя и девушку, они ведь — ко всему — еще и себя спасали, и не зря — теперь вот не сами по себе, а можно сказать, дружина, не просто гопники, а военные слуги благороднейшего рыцаря, с которого, в случае чего, и спрос. А если б не случай… Какие у них там, в Манресе, перспективы? Попасть рано или поздно в руки местного правосудия и украсить своими телами городские виселицы? Оно к тому и шло… если б не встреча с Егором.

Молодцы, ребята, живо свою выгоду сообразили, хоть и подростки еще, по сути-то… хотя нет — в эти времена взрослели рано. Это в голливудских фильмах подростки — обычно дебиловатые девицы да дубинушки лет по двадцать пять, вполне половозрелые особи, даже перезрелые, если на то пошло. А отвечать ни за что не хотят, не умеют — они же подростки, какой с них спрос, с детушек-малолетушек? Здесь такой номер не пройдет, живо спросят и, ежели некому заступиться, шкуру сдерут… или уж, на худой конец, на ближайшем суку повесят.

Светили в небе желтые звезды, и узкая, зависшая над горами луна ничего особо не освещала, а лишь больше сгущала тьму. Костер уже совсем догорел, лишь пара рубиново-синих углей мерцала во тьме, словно глаза какого-то дикого зверя.

Какие красивые у Аманды глаза! Да и сама она — красивая. Очень. И что бы там ни говорили… Черт! Укусил кто-то в шею. Москит? Не должны бы тут москиты…

Хлопнув себя по загривку, Малыш Фелипе привстал, поворочался, снова улегся на ветки… И опять принялся думать. Об Аманде, о ком же еще-то? Кому цветок подарил, о той и думал. Эта девушка — красивая, как солнце, что бы там ни говорили другие, а Фелипе хорошо слышал, как усмехался Беззубый: мол, тощая, как драная кошка… Ну и что с того, что не толстая? Не всем же дородными быть, тем более что дородных-то, с пышными бюстами женщин, честно сказать, Малыш Фелипе побаивался, а вот Аманду — нет. А что ее бояться-то? Она такая же, как и все, тоненькая, стройная… и арбузной груди нет. Альваро все на эту тему шутит, ох дать бы ему по зубам… Пары зубов-то у него и так нету, выбили, потому и Беззубый.

И все равно — дать бы! Или нет, лучше Аманде еще один цветок подарить… даже несколько, целый букет, вот к утру и нарвать, в шалаш забросить… Да! Отрок довольно улыбнулся — все же хорошо он придумал, просто здорово, и где цветы растут, знал — желтенькие такие, их и сорвать, у тропы, рядом с ущельем… Или пойти к реке? Нет, до реки далеко, не успеть, да и здесь сторожить нужно.

Подросток так и не уснул, все ворочался, дожидаясь своего часа. И дождался-таки — подошел сменивший Рыбину Рвань, нагнулся, дотронулся до плеча и шепнул: