– Это что же ты, товарищ красноармеец, хочешь, чтобы я не по форме одет был?

– Пилотку можно надеть. А еще лучше – маскировочный костюм с капюшоном, как у нас.

– Вы что себе позволяете? Старшего по званию и должности учить? Распустились тут! – политрук явно обозлился.

Снайперы замолчали. Действительно, хочет человек рисковать – его дело.

Еще до рассвета они вышли на «охоту» – на крайний правый фланг своей дивизии. Сюда снайперы ходили редко, уж больно далеко топать. Зато немец здесь должен быть непуганый.

Как всегда, выбрали позицию и залегли. Саперной лопаткой Алексей аккуратно подрезал дерн и вырыл себе мелкий, сантиметров на тридцать глубиной – только втиснуться – окопчик.

Виктор залег в ложбинку справа, младший политрук забрался в воронку слева.

Когда они еще только шли на позицию, Алексей попросил политрука без нужды не высовываться.

– Как только выберем цель – предупредим, чтобы вы, товарищ младший политрук, в бинокль увидели – есть попадание или нет.

– Опять учить вздумали? Я скажу вашему командиру взвода, пусть он вас поучит субординации. Вечно у разведчиков вольница!

Виктор толкнул напарника локтем – молчи, мол, плетью обуха не перешибешь. Обычно так вели себя люди неопытные, прибывшие на фронт недавно и не слушавшие тех, кто успел повоевать. И они гибли первыми. Закончить училище и иметь теоретические знания – это одно, но жизнь иногда заставляет знать и уметь другое. В каком училище учат, что на передовой нельзя прикуривать троим от одной спички? Двое благополучно закуривали, а третьего убивали, поскольку немцы успевали в темноте прицелиться.

Вот и сейчас политрук поднял голову, положил локти на землю и поднес к глазам бинокль. Откуда снайперам и политруку было знать, что именно на этом участке фронта вышел на свою охоту прибывший сюда немецкий снайпер? Пропустить такую лакомую цель, как командирская фуражка и бинокль, было решительно невозможно.

Издалека хлопнул выстрел.

Алексей сразу нутром почуял недоброе. Он повернул голову налево и увидел: политрук готов. Выстрелом фуражку сбило с головы, затылок превратился в кровавое месиво.

Алексей сплюнул и выматерился, что делал исключительно редко. Выстрел был точный, стало быть – стрелял профессионал. И теперь им, поскольку позиция обнаружена, надо сидеть тихо, как мышам.

– Вить, политрук наповал!

– Я уже понял. Только немца не вижу, хорошо замаскировался, гад!

– Поосторожнее, он профи!

Они осторожно осматривали «нейтралку», но немца не обнаружили, хотя буквально «облизали» каждый бугорок, каждое деревце и каждый кустик.

Лежать им пришлось до вечера – обоим хотелось жить. Когда стемнело, они вынесли тело политрука в траншею.

– Ох, твою мать! Мне в штаб теперь сообщать надо! – схватился за голову командир роты.

– Дальше фронта не пошлют, а вы и так уже здесь! – дерзко ответил Алексей. Хамить не следовало, поскольку младший политрук сам подставился под пулю. Но в России всегда отвечал стрелочник, и командира роты могли понизить в звании или должности. Вот только с роты убрать не могли – командовать и так было некому.