Алексей попытался защитить товарищей и взять вину на себя.

– Ветров, у нас не детский сад, у нас каждый красноармеец отвечает сам за себя, – отрезал комвзвода.

Хорошо хоть, что товарищи к нему в землянке с вопросами не приставали, понимая ситуацию.

Следующий день начался, как всегда, еще затемно. На востоке только-только начало сереть небо. Было четыре часа утра, и очень хотелось спать, но снайперы уже заняли позиции на «нейтралке».

И вдруг впереди раздался глухой взрыв, а через несколько минут – еще один.

– Леха, это твой сюрприз?

– Он самый!

Вероятно, снайпер подорвался, когда заполз под танк. Его напарник бросился ему на помощь и нарвался на вторую мину.

Почти две недели после этого случая снайперы с немецкой стороны огонь не вели. Однако, согласно русской поговорке, свято место пусто не бывает, и у немцев снова объявился снайпер, причем опытный – хитрый и коварный. Он подбирался к нашим траншеям поближе и обязательно выбирал, когда в секторе обстрела появится группа солдат, минимум – двое. Он стрелял первому в ногу, а когда к раненому бросались на выручку товарищи, за несколько секунд убивал всех.

Первый батальон за два дня потерял семерых. Красноармейцы боялись днем высунуть нос из окопов и траншей, и пищу в термосах доставляли им только вечером, в темноте.

Командир взвода поставил перед снайперами задачу – обнаружить и уничтожить! Только приказать легко – выполнить затруднительно.

По действиям немца, довольно смелым, было похоже, что работает он в одиночку, потому что укрыться двоим в двухстах метрах от наших траншей было затруднительно. И еще настораживало то, что он успевал за несколько секунд сделать пять-шесть выстрелов. Из немецкого карабина это просто невозможно, у него магазин на пять патронов, и перезарядить его рукой с такой скоростью нельзя. Скорее всего немец пользовался нашей трофейной СВТ – почему-то солдатам вермахта она нравилась. В полевых условиях СВТ страдала задержками из-за попадания в механизм пыли и грязи.

Немцы, привыкшие к работе с механикой, оружие держали в чистоте, и скорее всего регулярная чистка и смазка нивелировала этот недостаток. Ведь в руках матросов Северного флота, где таких винтовок было много, они тоже проявили себя неплохо.

А немец пошел на необычный, рискованный шаг. Немецкое командование через разведку вызнало, что один из батальонов наших войск собирается провести разведку боем – это когда пехотинцы должны идти в атаку на немецкие позиции. Противник воспринимает атаку всерьез, пулеметы и артиллерия начинают вести огонь, и огневые точки и батареи засекаются наблюдателями. Перед настоящим наступлением они подавляются огнем нашей артиллерии и авиации – своего рода мощный выпад, финт.

Немецкий снайпер перешел линию фронта и засел в глубине нашей обороны на высоком дереве, укрывшись в листве. И когда наши пехотинцы выбрались из траншей, он стал методично и хладнокровно расстреливать в спины офицеров и пулеметные расчеты. За грохотом боя выстрелов в ближнем тылу никто не слышал.

Но когда разведка боем закончилась и пехота вернулась в свои окопы и траншеи, обнаружилось, что у убитых пулевые ранения в спину и голову именно сзади, причем по немецкой пакостной привычке – разрывными пулями.