В славном городе Белостоке, недалеко от железнодорожной станции издавна торчал холм со старым католическим кладбищем. Именно на этом холме в 1941 году, уже при немецкой оккупации, был достроен симпатичный такой белый костел св. Роха. Несмотря на то, что в храме шли богослужения, оккупанты решили использовать его в качестве казарм. Умно задумали. Костел виден со всех сторон города и из него просматривается округа. Кроме того костел окружен стеной с четырьмя квадратными башенками-ротондами по периметру. Одним словом крепость! Настоящая, железобетонная, с кучей окон, высокими стенами и подготовленной обороной. Все к ней прекрасно, но есть маленький недостаток — выходов из этой крепости всего два. В случаи чего и не покинешь бетонную коробку. Пересидеть можно, но вот выйти, особенно в случаи блокировки выходов умным противником, не получится — потери будут ох как большими! Даже люди с парой пулеметов в башне (высота целых 83 метра) не помогут. Вот этим я и решил воспользоваться. Именно для этого у меня и были снайпера и пулеметчики.
Что еще мне было интересно? Да много чего — например, здесь же на другом конце улицы Липовой (Lipowa) стоит главный православный собор Белостока, освященный в честь Николая Чудотворца, "красный" храм (Фарный костел) — прекрасное место для снайперов. Или двухэтажное здание жд. вокзала, или дворец Браницких, или Ратуша, или Рынок Костюшко, театр — Опера и Филармония Подляска. Да много чего. Про здания абвера и гестапо, военные городки и не говорю. Но, увы, моих сил на все, до высадки главных сил бригады, не хватило бы. Поэтому обошлись парой основных, а к остальным ушли авианаводчики…
Со своей задачей мы справились…
Захват аэродромов и высадка подразделений прошли вполне удачно. Правда, без потерь не обошлось. Как на земле, так и в воздухе.
Первые потери понесли от огня зенитной артиллерии и ночных истребителей. При пересечении линии фронта потеряли три Ли-2 и все шесть транспортных планеров, что они тащили за собой. А это почти две сотни человеческих жизней.
На земле потеряли еще столько же убитыми и в два раза больше ранеными. Бой в городе шел почти шесть часов. И это при том, что наши бомберы довольно кучно прошлись по объектам врага.
То есть впервые же сутки бригада потеряла полноценный батальон. Хорошо, что хоть большинство раненых удалось отправить назад. Вместе с ними улетели и тяжелые ранбольные, из числа тех, кого мы освободили в лагерях для военнопленных.
По старой традиции всех бывших пленных, кто мог стоять на ногах, поставили в строй. Командный состав был как всегда наш. Оружие трофейное. На всех его не хватило, получилось примерно одна винтовка на пять-шесть человек. Увы, немцы для нас больших складов не оставили. Не сорок первый понимаешь ли. Мы смогли взять только то, что добыли в бою.
Боевая ценность этого пополнения была сомнительной, но не оставлять же их в лагере на растерзание врага?! А так может еще послужат делу освобождения страны от фашистских захватчиков. А оружие… Добудут в бою.
Выросли мы по численности и за счет жителей Белостокского гетто. Не сильно много к нам влилось евреев. Всего около трехсот девушек и молодых женщин в возрасте от 15 до 30 лет и под сотню ребят в возрасте от 14 до 18. Я, честно говоря, рассчитывал на большее. Но насильно никого в строй ставить не стал. Большинство жителей гетто, несмотря на проведенную Омелинским и подпольем работу, не захотели присоединиться к нам и драться с оружием в руках. Каждому свое! Это их выбор — умереть в печах Аушвица и Треблинки… На убеждение у меня не было времени и возможности. Михаил просил оставить его для дальнейшей работы в городе, но я отказал. Были у меня на него планы для работы в Польше.