И (барабанная дробь, силь ву пле!) у меня есть работа! Я буду низкооплачиваемой шестеркой в «Ред», рекламной фирме в Сохо, начиная с сентября.
И еще (снова барабанная дробь!) мы с Дрю собираемся поселиться вместе. Это решено. Я подумывала о том, чтобы остаться с мамой ради экономии, но она доводит меня до белого каления – всякий раз, как я наливаю себе выпить, она цокает языком и закатывает глаза (как будто сама она не законченная выпивоха!).
Как же чертовски здорово это будет! Вечеринки у нас дома. Мы познакомим тебя с каким-нибудь изумительным молодым человеком, как только ты переедешь в Лондон (при условии, что ты не подцепишь кого-нибудь знойного на пляже во Франции…).
Я осознаю, как мне повезло в жизни.
Мне никогда больше не придется сдавать экзамены.
У меня есть работа.
У меня потрясающий парень.
Я вешу 117 фунтов (Есть! Осталось сбросить еще только пять).
У меня лучшие друзья, чудеснейшие друзья, и главное, Нат, моя дорогая, у меня есть ты. Ура-а-а-а… Но это правда, Нат, ты на вершине моей пирамиды, моя самая лучшая подруга, во веки веков.
У нас намечается замечательное лето. Это будет грандиозно, детка.
С безумной любовью,
Лайло
Глава пятидесятая
В ночь после смерти Лайлы и две ночи после этого Натали спала в гамаке. Она почти не заходила в дом. Эндрю приносил ей еду, большую часть которой она не ела. Ночью он сидел с ней, пока она не засыпала, затем шел в дом, где лежал без сна, с тяжелым камнем на сердце. Жара упорствовала, словно окутывая дом толстым шерстяным удушающим одеялом.
На четвертый день они развеяли пепел Лайлы в лесу. В конце она нечетко выразилась о том, чего хочет: быть ли перевезенной обратно в Англию или остаться здесь. Зак принял решение, что ей следует остаться во Франции. В конце концов, это было то место, где она захотела провести свои последние дни. Кремация была организована в трехдневный срок; она была проведена быстро и без всякой мороки, совсем не так, как ожидал Эндрю от французской бюрократии. Они никого больше не приглашали. Никому больше не сообщали.
– Она бы никого больше не хотела, – сказал Зак.
Под ярким солнцем ветерок унес то, что от нее осталось, а они стояли в полном молчании, даже Изабель не издала ни звука. Это было мало похоже на церемонию. Лайла вполне могла бы предпочесть шикарные лондонские похороны, где все одеты в черное, с шумными поминками.
– Похороны ведь не для мертвых, верно? – сказал Зак. – Они для живых.
Зак задержался в лесу на некоторое время после того, как все остальные уже вернулись в дом. Подождав час-другой, Эндрю пошел его искать. Тот сидел на поваленном дереве, спокойный и с виду совершенно умиротворенный, и просто слушал лес. Увидев Эндрю, он ему улыбнулся.
– С тобой все в порядке? – спросил его Эндрю.
Тот пожал плечами.
– Думаю, да. Я сам не знаю, что делаю. Не знаю, что делать. – Эндрю сел рядом с ним. Шатер леса смягчал солнечный свет, древесные кроны не шевелились. – Нас так долго было двое. Мы совершенно обособились от остального мира. Она стала для меня всем. – Он чуть покачал головой в тщетной попытке стряхнуть горе. – Ты ведь понимаешь, да?