Она стала спускаться с холма, с флягой в руке, с рассыпавшимися по спине длинными волосами, и снова была молодой. Эндрю сморгнул слезы с глаз и чуть прищурился; он мог бы вот так же смотреть на Джен двадцать лет назад.

Он долго сидел в лесу, вглядываясь в самую его сердцевину, в темноту, нелепым образом надеясь, что, как Лайла, сможет ухватить взглядом старого друга. В тени было прохладно, и если ты сидел неподвижно достаточно долго, начинала давать о себе знать другая жизнь, какие-то существа сновали в подлеске, перекликались на верхнем ярусе птицы, тащились по листьям насекомые. Его охватило медитативное, магнетическое состояние. Он не знал, сколько времени просидел так – у него не было с собой ни часов, ни телефона, но, по-видимому, достаточно долго. Он почувствовал, как его кровь начинает остывать, какая-то часть гнева и чувства вины улетучилась. Осталось что-то похожее на грусть, смутное недовольство. И еще – ощущение собственной глупости, ощущение, что он был наивен, идеалистичен, хуже того – лицемерен. Он смотрел на всех через розовые очки, а потом их содрали, и теперь мир выглядел серым.

В конце концов он услышал приближающиеся шаги, и ему сделалось по-настоящему страшно, пожалуй, он все-таки ожидал увидеть призраков. Однако это была Нат, она пошла его искать.

– Я начала беспокоиться, – сказала она, тихонько садясь рядом с ним. – Джен сказала, что, возможно, я найду тебя здесь. Она не сказала почему. – Эндрю не мог заставить себя что-то объяснять, ему не хотелось ей говорить. – Ты думаешь о Лайле? – спросила Нат, беря его под руку и притягивая чуть теснее к себе.

– Нет, не то. – Он глубоко вздохнул. – Я думал о том, что мне следует отправиться домой с девочками в понедельник.

– Вот как.

Они планировали отослать детей на неделю к родителям Натали, а сами Эндрю и Нат должны были вернуться домой на следующей неделе, когда начнется школьный семестр. Но он не был уверен, что сможет хотя бы день вынести пребывание рядом с Джен и Дэном, не говоря уже о десяти днях.

– Я не уверен, что нам стоит отправлять их обратно одних, – сказал он, глядя прямо перед собой и избегая смотреть на жену. – Им здесь пришлось нелегко, ты не находишь? Я знаю, они отлично справились, со всеми общались и хорошо переносили здешнюю ситуацию с больной Лайлой и все такое, но, думаю, будет лучше, если я поеду с ними обратно, пусть побудут дома перед началом семестра.

– Ты, вероятно, прав. Поедем в понедельник. Я объясню Лайле, она поймет. Я всегда смогу приезжать на выходных, чтобы проводить с ней время.

– Нет, – сказал Эндрю, высвобождаясь от ее руки и поднимаясь на ноги. – Я не это имел в виду. Я имею в виду, что лучше мне повезти девочек домой. А ты оставайся здесь. Так будет лучше. – Он никогда не умел ей лгать, так почему бы не сказать правду? – Мне бы хотелось некоторое время побыть одному.

– Вот как. – Наступившее молчание растянулось, казалось, на несколько дней. – Ты имеешь в виду, некоторое время вдали от меня. – Она взглянула на него снизу большими зелеными молящими глазами.