Трактирщик тяжело вздохнул, потом ответил:

– Деньги-то больше этим ребятам не платить?

– Нет, освобождаешься с сегодняшнего дня.

– А если они придут, чё сказать-то им?

– Посылай ко мне, разберёмся.

И на этом я убыл в свою мастерскую… ничего там интересного не случилось, ребята уныло точили запчасти для линии, а Лёха сидел в углу, надувшийся, как мышь на крупу.

– Ты чего такой? – спросил я.

– А то ты сам не знаешь – ты-то интересными делами занимаешься, по всему городу бегаешь, а мы тут железки точим, как эти… как рабы на галерах.

– Да брось ты, – начал успокаивать его я, – скоро у нас у всех будет очень занимательное дело.

– Какое? – встрепенулся брат.

– Кино снимать будем, всех задействую, это я твёрдо обещаю.

– Ух ты, – восхитился брат, – это такое, как в иллюзионе на ярмарке кажут?

– Точно, практически такое же, только там же иностранное кино кажут, а у нас будет своё, российское.

– Расскажи поподробнее, – попросил Лёха.

Сел рядом с ним, нас окружили все остальные члены нашей коммуны, ну тут я и выдал свою концепцию мыльно-макаронной оперы.

– Это будет детективно-любовная драма с жуткими страстями-мордастями… главным героем сделаем Виктора, сына Башкирова, ну того, которого убили… он, значит, работает в поте лица (на нашей макаронной мельнице – панорама выползающего из пресса продукта крупно, висящие в сушке макароны тоже крупно), а по окончании работы идёт к подруге (подберём в «Весёлой козе» например), но его подкарауливает предыдущая его женщина и устраивает сцену ревности. Виктор посылает её, а она, обидевшись, идёт, допустим к чернокнижнику Серафиму (который тоже ест макароны), а тот вызывает из подземелья тёмные силы в лице Сулейки и его подруги Зульфии. Я понятно объясняю? – спросил я на всякий случай.

– Да всё путём, – дружно высказалось общество, – продолжай.

– А тут немного и осталось-то – тёмные силы подкарауливают Виктора на кривой дорожке и хотят его уконтрапупить, но на его защиту (дело происходит рядом с нашей фабрикой – панорама вывески «Мельницы Башкирова» крупно) выступают работники этой фабрики, случайно оказавшиеся рядом, ну это будут я и Лёха. Они и убивают Сулейку с Зульфиёй из арбалета серебряными стрелами. Виктор спасён, он одаривает спасителей по-королевски, его бывшая подруга, узнав, что её план рухнул, вешается на люстре, предварительно съев тарелку макарон. Старец Серафим бежит от возмездия, потрясая руками и посылая проклятия разрушившим его замыслы. Финальная сцена, мне думается, может быть такой – у Виктора с его нынешней подругой свадьба, все веселятся, пьют шампанское и едят макароны, потом камеру уползает в сторону и выхватывает злодейскую рожу Серафима с пачкой макарон под мышкой.

– Нормально, чё, – ответил за всех апостол Пашка, – у меня только два вопроса – почему везде макароны и где мы будем заняты, ты же только про себя и Лёху рассказал.

– Отвечаю по порядку, – сказал я, – в макаронах-то вся и суть, затеяно это дело исключительно с целью их рекламы. А вы будет в массовке заняты… ну когда они по ярмарке ходят, будете мелькать рядом, в цеху опять же именно вас и заснимут… крупно… о, а это кажется наш режиссёр пожаловал…