А я зашёл в свою мастерскую, проверил, как идет работа по выточке деталей (хреново там всё было, но ничего, научатся со временем), пояснил Лёхе, что в ближайшие пару часов буду занят (он захотел заняться этим со мной, но я его послал, ещё не хватало с такими несмышлёнышами по борделям таскаться, подрастёт вот, тогда уж) и убрёл через второй мост и Гребни на ярмарочную сторону. Заведение с завлекательным наименованием «У весёлой козы» я сразу обнаружил, действительно надо было завернуть за правый угол главного ярмарочного дома и миновать китайские ряды, а там и оно стояло. Оформление у него то ещё было – простая жестяная вывеска с названием, а по бокам нарисованы какие-то непонятные виньентки, ну наверно, кому надо было, и так догадался бы, что там внутри. Зашёл внутрь, чего…

– Куды прёшь? – было заявлено мне с порога, – закрыто, открываемся в шесть вечера.

– Мне бы с Розой поговорить, – сразу обозначил я цель своего прихода, а дальше уж присочинил легенду, – она у меня вещи кое-какие оставляла, а я уезжаю с концами, так что надо бы, чтоб она забрала эти вещи-то…

– До вечера не терпит что ли? – брюзгливо спросила мадам очень бальзаковских лет с необъятным бюстом.

– Не, через час обоз отходит, – поставил я вопрос ребром.

– Ну тогда сходи в Гордеевку, пятый дом по правой руке её, если от пятачка считать… – всё тем же брюзгливым тоном продолжила мадам, – а вечерком заходи, красавчик, я тебя приголублю…

Нет уж, подумал, нахрен мне не нужны твои приголубливания, но вслух только поблагодарил и подался в Гордеевку. Это была отдельная деревня на тот момент времени, но от ярмарки и железнодорожного вокзала её собственно и отделял только упомянутый Гордеевский пятачок, на котором было построено здание нижегородского цирка. Цирк тоже был закрыт по причине раннего времени, а так-то судя по афишам вечером здесь планировалось очень большое представление с клоунами, акробатами и борцовским турниром… надо будет посетить как-нибудь, подумал я, проходя мимо.

Дом, где обитала Роза, я нашёл достаточно быстро, до пяти пока считать не разучился – был он довольно крепкой пятистенкой, забор только подкачал, один угол только начинал заваливаться внутрь, а второй давно уже завалился. Собачка в конуре тоже имела место, большая и кудлатая, я ей сразу не понравился, поэтому она вызверилась на меня, кидалась так, только что цепь из стены не оторвала. На лай выглянула девчонка на вид лет 16, не больше, неприветливо взглянула на меня и спросила, чё надо.

– Ты что ли Роза будешь? – ответно спросил я у неё.

– Ну я.

– Разговор есть небольшой.

– А ты кто такой-то будешь? – спросила она меня и, не дожидаясь ответа рявкнула на собаку, – да заткни ты уже свою пасть, сука!

Собака обиженно тявкнула в последний раз и забилась в будку, а я ответил:

– Я доверенное лицо Башкирова, Матвей Емельяныча. Помогаю полиции отыскать виновника смерти его сына.

– Вона ты про чо… – протянула Роза, рассматривая меня с головы до ног, как кенгуру какого, – так меня в полиции уже обо всём расспросили.

Сиськи у неё и правда были выдающиеся, особенно учитывая её возраст, не меньше четвертого размера, а вот всё остальное очень так себе… вообще стандарты красоты начала двадцатого века существенно отличались от нынешних, меня так с души воротило от признанных сегодняшних красавиц, ну да не будем об этом.