– Шнырь с Ножиком передают, что у тя три дня осталось, если не принесёшь стольник через три дня, горько пожалеешь, сказали тебе передать…

– Слушай, Чижик… а почему тебя, кстати, Чижиком прозвали, не знаешь? – решил я маленько потянуть время.

– В детстве ловил их, – угрюмо пояснил тот.

– А зачем?

– Чтобы съесть, зачем ещё? Ты от ответа-то не увиливай, что там с деньгами?

– С деньгами всё хорошо, – пошутил я, – вот без денег плохо.

И, видя непонимающий взгляд Чижика, тут же продолжил:

– А паханам своим передай, что я со вчерашнего дня под Сулейкой хожу, слышал наверно про такого? Так что если они какую предъяву мне выкатить хотят, то все стрелки на него переводятся.

Чижик довольно сильно напрягся, а потом всё же выдавил из себя:

– А ты не гонишь?

– Ну давай стрелку забьём на том же месте сегодня вечером – там всё и увидишь, вместе с твоими Шнырём и Ножиком, гоню я или не гоню.

Чижик встал, отряхнул штаны и пошёл прочь, буркнув на ходу «я передам». А я вернулся на свой берег, где уже услышал пересуды о более близких событиях – грузчики на причале оживлённо обсуждали ночное двойное убийство, причём больше всего вопросов вызывали эти дохлые кошки и надпись мелом.

– Помню ж я этого Сулейку, – говорил один грузчик, – живодёр был такой, что не приведи господь. Но его ж убили в позатом году, все ж видели, как же он воскрес-то?

Все пожимали плечами и ёжились от подробностей, а я постоял, да и к себе домой подался. Но не дошёл – проходя мимо административного здания мельницы вдруг узрел, как к нему подкатывает богато украшенный экипаж. Не иначе хозяин прибыл, подумал я, Матвей Емельянович Башкиров, вот бы с кем завязать контакт-то. И не успел я этого подумать, как вылезший из коляски Матвей (а это он самый и был), вдруг показал пальцем на меня и скомандовал сопровождавшему его приказчику:

– Этого приведёшь ко мне через четверть часа.

После чего отбыл к месту работы.

– Ну пойдём, – поманил меня тот самый приказчик, – раз хозяин сказал.

И я послушно поплёлся за этим товарищем, одетым строго по тогдашней моде – красная шёлковая косоворотка, плисовые штаны, заправленные в ярко начищенные хромовые сапоги, жилетка… из кармана жилетки свисает цепочка от карманных же часов, Павел Буре, к гадалке не ходи. Зашли мы внутрь администрации мельницы, здоровенный такой краснокирпичный трёхэтажный корпус, но на третий этаж подниматься не пришлось, там видимо большие боссы обитали, остались на первом этаже, в каморке три на два метра со столом, сейфом и двумя стульями. Приказчик здесь наконец счёл нужным представиться:

– Меня Фролом зовут, Фролом Денисовичем, я помощник Матвея Емельяновича, а ты кто такой будешь?

– Александр Пахомов, – в ответ представился я, – 16 лет, круглый сирота, живу здесь вон, в конце Благовещенки.

– Не знаю, зачем ты хозяину понадобился, – продолжил приказчик, – но раз надо, значит надо. Чем занимаешься-то?

– С голоду пытаюсь не помереть, – честно ответил я, – вот и все мои занятия. Со мной в этой развалюхе ещё три таких же пацана живут.