— Наблюдаю противника, идет со стороны ориентира один на плакат, три борта, все с пулеметами, до четырех бойцов в каждом. Подтвердите прием.

— «Овраг» подтверждает, — откликнулся Власов, сейчас это уже не мой позывной, а у меня его и нет теперь.

— «Фирма» принял.

Мы залегли у бойниц, только Лина, укрытая лестничной надстройкой, осталась сидеть, наблюдая за подступами.

Вроде по плану, нет? Три машины, по дороге, но вот где еще два джипа? И только ли джипы? Хавики все же, в отличие от нас, подкрепления подтянули, а вот сколько тех подкреплений — этого я не знаю. И две ли их группы? Может быть больше? А в порт не попрут? «Якорь» пока молчит, они тоже настороже должны быть, значит, там пока никто не появился еще.

Где остальные и сколько их?

Колонна из трех машин шла неторопливо, но, как мне кажется, опасливо.

— Шутихин, стрелка второй машины ведешь, Маркин — замыкающей. Я первую беру.

Поерзал, удобней приложился к ручнику. Оптика-полуторакратка чуть приблизила картинку. Да, настороже противник, пулеметы в разные сектора смотрят, но все же балбесы и дилетанты, идут опять без головного дозора, сразу кучей. Если это не головной дозор сам по себе, а сзади их целый полк тянется…

У плаката дорога чуть изгибается направо, если с нашей стороны смотреть, ведет к реакторной территории немного, но не по прямой, а вроде как по диагонали. Если проедут плакат, то они пойдут сперва прямо на нас, потом их начнет вбок уводить. Для Шутихина стрелять станет сложней, пулеметчикам проще. Я скосил на секунду глаза на запасные магазины к ручнику, заботливо выставленные рядом, чтобы времени не терять при стрельбе, копаясь в разгрузке. Мне надо плотный огонь выдавать, пока есть возможность накрывать их сверху, пока борта машин с наклеенной броней хавиков не прикрывают. И еще на мне подрывная машинка, вот с ней прощелкать нельзя. Положил на ящик рядом, снял с предохранителя. Кнопка «1» — левый проезд в нашем импровизированном завале, кнопка «2» — правый. Машинки от мин у «Фирмы», с их позиции пространство у забора просматривается лучше. Пока второй броневик наполовину скрыт углом ограды, но пулемет на дорогу смотрит, ему сектора хватает.

Встали. Встали перед плакатом, читают. До них метров двести, видно хорошо. Пулемет с головной машины, пикапа, развернут как раз в нашу сторону, но сам стрелок на плакат уставился, отвлекся.

Ну, что решат? Поедут дальше или повернут? Не повернут, я уверен, но пусть проявят намерения, пусть повод дадут. Палец ласкает гладкую вогнутую поверхность спускового крючка, левая рука поддерживает упертый в плечо приклад. Дышать правильно, успокоиться, не нервничать, сейчас нужна холодная сосредоточенность, все эмоции на потом. Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо как никогда… Утесов, ну на кой ты тогда это все спел?

Командир во второй машине, похоже, за манипулятор рации взялся. А в нашей рации, включенной на громкую связь, раздался звук кодированного сигнала. О чем говорят — не знаю, но говорят, один говорит, второй отвечает. Кобыла ваша умерла-а-а…

— Лина, внимательней, не отвлекайся ни на что, сейчас начнется, — прошептал я в микрофон короткой связи.