Он, конечно, не заметил, когда уснул, но, кажется, тут же и проснулся. Сквозь бойницы свет лился не слабый утренний, а вполне нормальный – дневной. Рядом не было ни души, а снаружи в общем-то тихо, если не считать людского говора и лошадиного ржания из-за забора. Тем не менее чувство какой-то неправильности и тревоги, какой-то тяжелой непоправимой ошибки охватило Семена сразу и сильно.

«Нервишки расшалились, – поставил он себе диагноз. – Поизносился крутой лоуринский воин в боях и походах! Ничего тут не поделаешь – супермены бывают лишь в кино или в романах. Ну, почему я не персонаж Бушкова или Мазина?! У нас тут древний каменный век, и до всяческих "страстей" человеческих, до подлостей, интриг и дуэлей еще тысячи лет. Здесь убивают или пытают с детской непосредственностью – конкретно и просто. Так чего же я, человек из будущего, переживаю, словно пацан, не прошедший инициацию?! Черт его знает, только я ведь уже почти местный…»

Стараясь зачем-то двигаться тихо, он оделся, снял чехол с лезвия пальмы, пожалел об отсутствии арбалета, который отдал дозорной, и подкрался к двери. Прислушался: «Поблизости вроде бы тихо. Чего же я хожу "на полусогнутых" в собственном доме?! Бли-ин…» Двигаясь по часовой стрелке, Семен обошел помещение по периметру и заглянул в каждую из щелей-бойниц. Решительно ничего подозрительного он не увидел. Тем не менее поделать с собой он ничего не смог и дверь распахнул «по-супер-менски» – мягким ударом ноги.

Она должна была открыться и, стукнувшись о стенку, закрыться вновь. Этого почему-то не произошло – дверь так и осталась распахнутой. Свет снаружи был все-таки слишком ярким, и Семен осознал увиденное не в первое же мгновение.

Во второе, наверное. А если и осознал, то не полностью.

В дверной проем – то есть прямо на него – смотрели три дротика с плоскими кремневыми наконечниками, острота которых Семену была хорошо известна: «Древки дротиков вставлены в металки. На таком близком расстоянии в копьеметалках, наверное, нет смысла, но воины, скорее всего, по-другому и не умеют. Снаряды свои они держат спокойно и расслабленно. Стоять так можно долго, а задействовать – в любой момент. В общем, профессионалы. Четвертый, вероятно, находится у стены сбоку и не дает двери закрыться. Что можно сделать в такой ситуации? М-да-а…»

– Выходи, не бойся, – улыбнулся один из воинов. – Ты умрешь не сразу.

«Вот он, каменный век, – опустошенно подумал Семен. – Ни оружие бросить не требуют, ни руки поднять. Наверное, потому, что все кругом заколдовано».

Медленно, не делая резких движений, опираясь на древко пальмы как на костыль, Семен двинулся наружу. «Мы, значит, их кормили, поили – и вот она, благодарность. Если они зарезали наших баб, если что-нибудь случилось с Сухой Веткой… Я им такое устрою… И черт с ней – с жизнью, – но "я вам спою еще на бис". Спою, да так, что мало никому не покажется!»

Как только Семен оказался снаружи, количество нацеленных на него дротиков возросло до пяти. Самым паскудным было то, что воины казались совершенно спокойными, целились уверенно, и каждый держался на расстоянии не менее трех метров. Калитка в частоколе оказалась распахнутой настежь, и Семен двинулся к ней.