— Конечно, это же ясно! — крикнул Булле и хлопнул себя по лбу.

— Эврика! — просветлело лицо доктора Проктора. — Так вот что у нас общего! Мы не смотрели!

— Не смотрели чего? — раздраженно спросил Грегор.

Лисе и Булле и доктор Проктор хором ответили:

— «Кон-ХОР-с»!

— Я не смотрела, потому что предпочла сделать уроки и лечь спать пораньше, — сказала Лисе.

— Я не смотрел, потому что читал об уродливых животных и устраивал театр теней, — сказал Булле.

— Я не смотрел, потому что у меня не работает антенна, — сказал доктор Проктор.

— А вы, Грегор, — сказала Лисе, — не смотрели, потому что у вас нет телевизора.

На экране телевизора в доме Лисе Халлвар Теноресен дирижировал шестым куплетом песни «Норвегия в красном, белом и синем», когда раздался звон разбитого стекла.

Папа-комендант изумленно посмотрел на осколки, на разбитый цветочный горшок и снежок, приземлившийся на пол перед креслом с высокими подлокотниками. Сначала пропала Лисе, а теперь еще и это!

— Черт возьми, что происходит? — вопросил папа-комендант.

С улицы донесся голос:

— Пришлите к нам вонючку Лисе!

Папа-комендант подошел к окну.

— Это что еще за хулиганские штучки? — прорычал он. — Зачем вам моя дочь?

— Она чересчур справильно спишет!

— Конечно справильно! А я сейчас выйду и покажу вам, как справильно я умею надирать уши!

И с этими словами богатырского телосложения папа, рыча, выбежал из комнаты, побежал по коридору и выскочил из дома на улицу, где «Норвежская молодежь» в панике удирала со всех ног.

Папа-комендант остановился, успокоился и негромко спросил, обращаясь сам к себе:

— Но все-таки где же она сейчас?

— Это Халлвар Теноресен, — сказала Лисе. — Поющий мануальный терапевт. Он и гипнотизирует всех.

— Он такой же мануальный терапевт, как я — лунный хамелеон, — пробурчал Булле.

— Ужас, — сказал доктор Проктор. — Наш вождь — лунный хамелеон-людоед. И к тому же он затеял войну с Данией!

И они замолчали, размышляя над этим достойным сожаления и печальным фактом.

— Так, — сказала Лисе. — Не пора ли нам составить план действий? Потому что мне надо идти домой и делать уроки.

Папа-комендант стоял на лестнице и ждал возвращения Лисе.

— Наконец-то! — Он сложил руки на груди и попытался скрыть облегчение, приняв суровый вид. — Ты знаешь, как волновалась сегодня твоя мама?

— Да, — сказала Лисе, зная, что и папа волновался не меньше. — Но у меня были основания прийти сегодня так поздно, папа.

— Вот как? И какие же это были основания?

— О них я не могу рассказать ни тебе, ни маме. Вам придется довериться мне, папа.

И она неспешно прошла мимо него и поднялась на второй этаж. Папа-комендант смотрел вслед дочери, и вид у него был такой, будто он с луны свалился.

Мама-комендантша вышла к нему на лестницу:

— Что она сказала?

— Что нам придется довериться ей.

Мама-комендантша в недоумении посмотрела на папу-коменданта. Тогда папа обнял маму и, кашлянув, сказал:

— Дорогая, у меня такое чувство, что наша маленькая девочка больше не маленькая девочка.

Когда Булле вернулся, дома было темно.

Он заглянул в спальню сестры и в комнату мамы, чтобы убедиться, что лунные хамелеоны пока не съели никого из них. Обе спали, судя по храпу — крепко и беззаботно.