— Вопросы решает поющий мануальный терапевт? — не поверила своим ушам Лисе.

— Аллилуйя, — сказала мама.

— Но как же король? Он ведь живет во дворце.

— Он отправился в изгнание за границу, — сказал папа.

— В какую еще заграницу?

— В Эр-ю-тэ.

— В Эр-ю-тэ? — Лисе покопалась в памяти, вспоминая уроки географии.

— В Республику Южный Трёнделаг.[7] У него там дачный домик.

— Южный Трёнделаг стал заграницей?

— Конечно, — сказал папа. — А теперь помолчи!

— Я хочу знать, загипнотизировал вас Гальваниус или нет!

Но родители опять погрузились в речь Теноресена.

— Норвегия есть маленький страна, — вещал Теноресен. — И в ту же время она, как сказать поэт, есть страна героев. Наша страна кажется маленький. Но я обещать, что с ваша помощь она становиться более большой. Норвежская Держава скоро делаться такой же большой, как все другие державы есть.

— Норвежская Держава? — поразилась Лисе. — Он изменил название нашей страны?

— Тсс! — хором шикнули родители.

Теноресен заговорил громче:

— Скоро Норвежская Держава и ее колонии будет простиратися от пустыня на юг до полюс на север. Не менее меньше!

Из телевизора послышались восторженные аплодисменты, что показалось Лисе странным, потому что публики не было видно, сидел один Теноресен за столиком, подозрительно похожим на стол диктора.

— Вы, может быть, думать, что я определять все один, — сказал Теноресен. — Но это вовсе не так, однако, мы жить, как это говориться, в диктатуре… извиняйть, ха-ха, я хотеть сказать, в демократуре! Все должны решать. Я хотеть формулировать только указания вождя, это нельзя мешать с приказы. И мое первое указание есть такой: все должны делать, что я сказать. Однако если не хотеть, вы можеть отказаться.

Теноресен широко улыбнулся в камеру.

— Я даже призывать всех, кто не хотеть, отказаться. Тот, кто думать, вождь нельзя все решать, звонить по номеру на экране. Звонить и сказать имя и адрес, чтобы я мог… я мог…

Выражение лица Теноресена изменилось. Он больше не улыбался. Светлый чуб упал на лоб, глаза вспыхнули, как будто внутри его головы включились автомобильные фары. Но вот лицо опять смягчилось, он заулыбался обычной улыбкой вождя:

— …обсудить этот вопрос с ты.

Аплодисменты невидимой публики.

— Звучит не очень, — сказала Лисе.

— Глупости, — возразил папа-комендант.

— Чепуха, — возразила мама-комендантша.

— И пока вы все думать про это, — продолжал Теноресен, — давайт петь песню. Песня создавать общность и решать все проблемы, думайт об это. Мы спеть «Среди холмов и гор».

— Я пойду спать, — сказала Лисе. — Завтра в школе лыжный день.

Мама повернулась и изумленно посмотрела на нее:

— Ты не будешь петь с нами?

Лисе покачала головой:

— Я больше люблю оркестр.

Когда Лисе легла в постель и стала смотреть театр теней Булле в окне его спальни на другой стороне улицы, до нее донеслось из гостиной пение, это была песня «Среди холмов и гор». А закрыв глаза, она услышала эту песню из всех домов на Пушечной улице. Она представила себе, как отблески света телевизора играют на лицах людей, которые благоговейно внимают своему дирижеру — любимому вождю. И не только на Пушечной улице. И не только в Осло. А во всей Норвежской Державе. И во всех ее колониях.