Лисе увидела, как стекло в окне машины опустилось, и услышала голос фрекен Стробе:

— Потерялись Лисе и Булле! Надо искать их!

Гальваниус собрался выходить, и Лисе поняла, что их сейчас разоблачат. Надо что-то предпринять. Придется сделать то, что Лисе всегда ненавидела: солгать. Но когда речь идет ни больше ни меньше как о конце света, выбора нет.

— Э-эй! — Лисе протиснулась между припаркованных машин и замахала лыжными палками: своими собственными и укороченными палками Булле.

— Лисе! — крикнула фрекен Стробе. — Где ты была?

— Мы решили срезать путь, — сказала Лисе и подошла поближе. — Булле очень торопился, поэтому он… взял такси.

— Такси?

— Да, ему надо успеть… на важную встречу.

— Какую еще встречу? — медленно спросила фрекен Стробе.

— По поводу… хора, — промямлила Лисе, понимая, что голос ее выдает: она не умела лгать.

— Хора? — Брови фрекен Стробе образовали большую галочку прямо над ее носом.

— Ну да, по поводу хора в Америке, — сказала Лисе, нервно сглотнув. — Ему предлагают там дирижировать.

Краем глаза она видела Булле, съежившегося за бампером автомобиля. По другую сторону стоял автобус, в котором Беатрис и ее подруги недоверчиво прислушивались к разговору, прижавшись носами к окнам.

— Я поговорю об этом завтра с мамой Булле, — сказала фрекен Стробе. — Садись, поехали.

— Да, — сказала Лисе и вошла вслед за фрекен Стробе в автобус.

Сев на свободное кресло, она посмотрела в окно. Гальваниус завел мотор.

— Послушай, Лисе…

Лисе обернулась. Это была Беатрис.

— Можно мне как бы посидеть с тобой?

Лисе пожала плечами и снова повернулась к окну.

— Послушай, — сказала Беатрис, расположившись на кресле. — Ты ведь хорошо знаешь Булле, а он будет как бы дирижировать хором в Америке…

— Гм.

— Как ты думаешь, а мы как бы можем поехать с ним?

— Зачем?

— Ну, знаешь… Стелевидение, мы как бы можем прославиться в США.

— Спонимаю, — сказала Лисе и увидела, что автомобиль Гальваниуса отъехал. И кажется, где-то в сердце черного облака выхлопных газов позади машины она заметила что-то вроде ярко-рыжего чуба.

Лисе лежала в постели, но никак не могла заснуть.

В комнате Булле света не было. Что случилось? Она хотела даже сказать об этом родителям, но вспомнила, что они загипнотизированы. Она уже решила потихоньку сбегать посоветоваться к доктору Проктору, когда что-то ударило по стеклу. От неожиданности Лисе подпрыгнула аж сантиметров на семь над кроватью.

Она уставилась на темное окно. Стекло все еще дрожало, по нему сползали остатки снежка. Трульс и Трюм? Нет, у них не хватило бы наглости кидать снежки в окна комендантского дома. Лисе встала с кровати и выглянула в окно. Там, в свете единственного уличного фонаря, стоял совершенно черный мальчишка и смотрел в ее сторону. От радости сердце ее подпрыгнуло аж сантиметров на семь. Это же Булле! Лисе включила свет, чтобы он тоже мог видеть ее.

Булле помахал рукой: «Выходи». Лисе быстро оделась и тихо спустилась по лестнице. На цыпочках проходя мимо гостиной, она услышала хорошо знакомый голос из телевизора:

— Норвегия есть слишком маленький страна, дорогие сограждане. Как вождь Норвежской Державы, я позвонить королю Дания и спросить, есть ли хорошо, если мы присоединить к себе его страна. Моя сожаления, он не соглашайся. Более хуже того, он был грубый и сказать, чтобы мы, горные дикари, сидеть у себя на деревьях и не слезать с них. Если в наша северная глушь есть хотя бы деревья.