Если бы я мог, я бы даже и не начинал. Но нет, не умею я рядом с ней сдерживаться. Продолжаю целовать нежную кожу, слышу тихий стон, затем второй. Женины пальцы в моих волосах заставляют кровь забурлить.

– Ненавижу тебя, – раздаётся шёпот.

– Знаю, – сиплю, не переставая покрывать поцелуями её коленки и бёдра. – Ты всегда меня ненавидела. И до сих пор. Я сейчас уйду, Жень. Не бойся. Ничего не сделаю. Просто спрошу кое о чём ещё.

Ума не приложу, как мне удаётся оторваться от неё. Нечеловеческих усилий стоит. Однако я убираю руки, лезу в карман и достаю коробочку. Дрожащими пальцами открываю её, поднимаю голову и произношу хриплым, срывающимся голосом:

– Выйдешь за меня? Знаю, что ненавидишь. Но подумай, прежде чем отвечать. Если ты… – в горле пересыхает так резко, что втягиваю воздух со свистом. – Если ты меня любишь и готова дать мне шанс, я буду рад. Но давить на тебя больше не стану. Обдумай всё хорошо. Если не захочешь стать моей женой, то позволь хотя бы помочь. Ребёнок не должен расти без отца. Я не буду настаивать на своём присутствии в её жизни. Решать тебе, Жень. Если позволишь нам видеться, по гроб благодарен буду. Знаю, мои деньги тебе не нужны, но не отвергай помощь. Просто знай, что всегда можешь на меня рассчитывать. В любой ситуации. Если тебе будет что-то нужно, просто скажи об этом, – поднимаюсь с колен, ставлю коробочку на комод. – Напиши мне, Жень. Когда что-то решишь, напиши или позвони. Номер прежний.

Разворачиваюсь, берусь за ручку двери. Перед глазами всё плывёт. Дурак? Слабо сказано. Она мне сейчас это кольцо в задницу засунет, а цветами по роже съездит. На что я рассчитывал? На прощение? На то, что она растает и запрыгает от счастья? Да я одни беды ей приношу! Зря пришёл. Только напугал её снова. Лучше бы назначил встречу в кафе, на нейтральной территории. А так я опять не оставил ей выбора – вломился без приглашения и поставил перед фактом. Ничего не изменилось. Я всё тот же осёл.

Контуры дверного косяка размываются. Хватаюсь за голову, понимая, что пугаю Женю ещё больше. Сейчас она решит, что я передумал уходить. Нет, не передумал, просто воздуха стало мало, мутит, шатает и чернеет в глазах. Не могу открыть дверь, потому что просто не вижу ничего. Чёрт! Таким жалким я себя ещё ни разу в жизни не ощущал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Ладошка мягко ложится на спину. Вздрагиваю.

– Ром.

Стою как вкопанный, не помня, что нужно дышать.

– Повернись.

На ватных ногах медленно поворачиваюсь. Точно – увалень. Ни больше ни меньше. Женькин образ нечёткий, а её голос отдаётся эхом.

– Ты такой дурной, Ром, – кажется, она улыбается. Шумно сглатываю. – До сих пор не дошло, что я тоже тебя люблю? Ещё в тот день, как увидела, пропала.

Дайте мне стул. Лучше сразу кровать. Ноги отказывают, в голове бьёт молния, Женя в глазах почему-то троится, а воздух окончательно заканчивается. Делаю шаг. Меня сильно ведёт в сторону. Хорошо, что коридор узкий, иначе я б снова к её ногам рухнул. Только уже не по собственной воле.