Только в 1876 году было принято решение выплачивать регулярную субсидию москвофильской газете «Слово», но и эти деньги (1000 рублей) не всегда доходили до Галиции. Издатель газеты Венедикт Площанский жаловался российскому министру внутренних дел, что в 1867–1879 годах не получал субсидии. Пропавшие деньги найти так и не удалось[280].

Одно время на газету возлагали большие надежды. Считалось, что она поможет бороться с украинофилами, мазепинцами (то есть украинскими националистами) и в самой России. Однако в России львовское «Слово» интереса не вызвало. В Киеве выписывалось от пяти до восьми экземпляров, а на всю Волынскую губернию у «Слова» был вообще лишь один подписчик. В 1880 году назначенный министром внутренних дел М. Т. Лорис-Меликов велел прекратить субсидирование газеты[281], чтобы не тратить государственные средства на столь сомнительное дело. К тому же отношения с Австро-Венгрией тогда были союзническими, а потому поддержка потенциальных сепаратистов в планы Петербурга не входила.

Но при Александре III и Николае II небольшой ручеек государственных денег все-таки начал поступать галицким и закарпатским русофилам. В 1883 году Адольф Добрянский, известный общественный деятель, один из лидеров русофилов, получил 15 000 гульденов. Деньги были выделены и Наумовичу[282]. Последнему удавалось получить из Петербурга и суммы куда более значительные. Так, в 1884 году обанкротился один австрийский банк. Его капитал состоял из епархиальных денег, а среди вкладчиков было много галицийских крестьян. Наумович приехал в Петербург и представил дело следующим образом: «Для болгар вы потратили один миллиард рублей, и 200 000 ваших воинов пало в борьбе за свободу южных славян[283]. Какая бы ни была причина несчастного приключения с банком — невежество или легкомыслие, — вы благое сделаете дело, если спасете наших священнических вдов, сирот и несчастных крестьян»[284]. И «благодаря великодушию императора Александра III» на спасение банка в чужой стране ассигновали сначала 600 000 марок, а затем еще 650 000 рублей[285]. Пожалуй, в России вдовы и сироты тоже были бы рады такому великодушию. Они имели на него куда больше прав.

Государственное финансирование русофилов (теперь уже москвофилов) продолжалось и в последний предвоенный год. В записке обер-прокурора Синода Саблера министру иностранных дел Сазонову, помеченной грифом «Весьма секретно», предлагалось тратить на поддержку православия в Галиции 60 000 рублей в год. Саблер рекомендовал выплатить по 2000 рублей униатским священникам, готовым перейти в православие. Нескольким действующим православным священникам было назначено небольшое жалованье (от 750 до 1200 рублей в год). В их числе были Игнатий Гудыма и Максим Сандович[286]. Оба в это время находились под следствием по обвинению в государственной измене. Львовский судебный процесс гремел на всю Европу. Русские газеты обвиняли австрийские власти в произволе. Прокурор не смог доказать, что Сандович и Гудыма получали из России деньги или ценные подарки, а потому присяжные (сплошь евреи и поляки) обоих оправдали. К счастью, в руках обвинения этих документов не было.