И разговор, сводившийся к обычному братковскому базару, связанному с тем, что одни оборзели творить под носом авторитета такие вещи, не предупреждая об этом, а противная сторона - Колян с Вованом - делала тупые, непонимающие лица, типа, какие такие вещи, вроде как Шмидта это не касается. Но он не соглашался с людьми Шпындрюка и советовал передать главе района, чтобы тот больше никаких операций по другим частям света, не входящим в его собственный округ, не проворачивал. Иначе придется, мол, нанести визит к дяде и провести терапевтическое лечение с помощью бейсбольной биты.

У Коляна с Вованом хватило ума покивать башками и свалить. После того как они ушли, Лева Ша залез в карман халата и вытащил оттуда настоящий перстень с настоящим бриллиантом. Девчонка воскликнула:

- Ой, это мне?!

- Молчи, - отозвался он и протянул драгоценность Фролу. Фрол перестал лопать торт, убрал от себя белые и нежные ручки красавицы и потянулся к перстню. Но, подразнив украшением, хозяин вернул перстень обратно себе в карман. - Получишь после армии. Тебе еще сколько служить?

Валетову взгрустнулось:

- Больше года.

- Ну ниче, это нормально. За год он не подешевеет, - заверил Лева, - а я не забуду. Поэтому, как дослужишь и домой поедешь, можешь сделать крюк и заехать ко мне сюда, я тебе, сто пудов, этот перстень отдам. Будет о чем вспомнить, да? Как вы шакалов пивом мыли. Это ж мечта каждого задрюченного офицерами солдата. Или я не прав?

Фрол молчал.

- А я знаю, что прав, - ухмылялся Лева, - я сам служил, и тоже два года, и тоже рядовым. Эх, какие у нас уроды были эти офицеры, а, ты бы знал! Ты бы их тогда не пивом, бензином бы помыл, а потом бы поджег. Нет, - сморщился тут же Шмидт, - это криминал, это целое убийство. Нам это не надо. Мы люди цивилизованные, в новом веке живем. Пивом помыть, это ж как баня. Это же здорово! Потом мои люди эту лужу целый день выводили, вы там, вообще, че устроили-то?

- Ну так каждому хотелось из бутылочки полить, - оправдывался Валетов, снова возвращаясь к торту.

- Ну это понятно, - согласился Шмидт. - Если в часть вернешься и будут какие проблемы - дай знать, я приеду разрулю. Всем, кому надо, все пообъясняю, никаких вопросов не будет. И последнее. Слушай, ну так как же ты умудрился ко мне на третий этаж забраться?

Неожиданно, впрочем, как и все в армии, наступило утро, и еще более неожиданная вещь - дневальный прокричал: «Рота, подъем!» Хотя, если разобраться в ситуации, то можно сказать наверняка, что дневальный подъем прокричит даже в том случае, если не наступит утро. Он просто посмотрит на часы, увидит «шесть разделить на два ноля» и прокричит: «Рота, подъем!» И придется вставать - ничего не поделаешь, даже если ты черпак и даже если тебе вчера в присутствии всего взвода через подушечку маленькой иголочкой кололи задницу. Было не больно, но ты все равно орал, для того чтобы просто пацанам было весело.

Валетов сел на кровати, свесив ножки. Ставши черпаком или черепом, он мог перебраться и на нижнюю коечку, но ему почему-то было уже по кайфу всю службу спать над Простаковым. Может быть, потому что его никто никогда не трогал, так как для того, чтобы поднять мелкого, надо невольно оказаться рядом со здоровым. А те, кто служили с Лехой, те знали, что он может и лягнуть, а может лягнуть сильно. Разница между этими двумя вещами следующая: если Леха просто лягнет, то человек отлетает на противоположные койки и уже к завтраку обретает способность двигаться, а если лягнет сильно, то тогда человек не движется до следующего вечера, отдыхая в санчасти и мучаясь болями в животе и подозрительным хрустом в боку, что свидетельствует о переломе какого-либо из ребер. Может даже и в госпиталь поехать, поотдыхать, пострадать, так сказать, в стороне. Поэтому желающих докапываться до Валетова не было.