– Катя, – окликнул он ее. – А что у Степана с яйцами?

– Порядок у него с яйцами! – гаркнула Катя, как фельдфебель. – Хватит докапываться!!!

Муж ошарашенно воззрился на нее. Катя никогда не повышала на него голос.

– Ты чего?..

– Чего-чего! Ничего! Дойдешь тут с вами! Кого угодно доведете! – сказала Катя потише.

Муж догадался:

– Что, бабушка опять в гости приходила?

– Точняк.

Муж вздохнул:

– Прости. Сам не понимаю, что с ней такое. Волнуется чего-то.

– Да она не волнуется, – сказала Катя. – Она каркает. Бред какой-то! «Кать, а он у тебя дышит?» Блин… Если бы я суеверная была, честное слово, подумала бы, что сглазить хочет. Истории всякие рассказывает жуткие. Из «Новой газеты». Анализы мы сдавали, она в них так и впилась! Когда оказалось, что все нормально, она вздохнула, честное слово, прямо с разочарованием!

– Ну-у, – протянул муж, – это уж ты преувеличиваешь…

– Нет! Честное слово, нет! Слушай, – Катя часто заморгала, – я не могу больше. Высыпаюсь плохо, а тут еще Анна Филипповна, ты меня извини, пожалуйста, а можно ее как-нибудь… чтобы она… как-то… ну… пореже здесь бывала, а?

– Обидится, – сказал муж. – Давай я с ней лучше, ну, поговорю. Объясню как-то.

– Попробуй.

– Постараюсь, – пообещал муж.

Муж постарался. И Анна Филипповна на следующий день тоже очень старалась.

– Катюша, – сказала она почти так же бодро, как раньше, в добабушкинскую пору, – скажи мне честно: ты устаешь? Недосыпаешь?

– Есть такое дело, – ответила Катя.

Анна Филипповна отвела глаза:

– А скажи, Катя, нет ли у тебя послеродовой депрессии? Тебе не приходят в голову такие мысли – чтобы, вот, с ребенком что-то сделать? А то вот я сюда в триста шестой ехала, так там одна женщина рассказывала, что такой случай… Ой, извини, я же обещала…

– Не приходят, – ответила Катя и едва удержалась, чтобы не добавить: «…А вот с вами я бы уже, пожалуй, с удовольствием расправилась». – И депрессии нет.

– Да-да, прости, пожалуйста, – кротко кивнула Анна Филипповна. – Но ты же недосыпаешь, так? Я могла бы тебе помочь.

– Отличная идея, – сказала Катя. – Помогите. Я сейчас Степку одену как для прогулки, положу в колыбельку и колыбельку на подоконник поставлю, окна открою, а вы тоже оденетесь и с ним посидите, посторожите – идет? А я тем временем в соседней комнате подрыхну. Он так может часа два проспать. Два часа сна для меня – это просто роскошь, я буду вам дико благодарна. Ага?

– Конечно, – еще смиреннее согласилась Анна Филипповна. – Посижу.

Катя одела Степку, укачала его и уложила спать в люльку, а люльку поставила на окно. Анна Филипповна надела пальто, сапоги, шапку, взяла журнал и села возле Степки в кресло, а Катя пошла спать.

Ей снился неприятный сон.

Какая-то глухая, безводная, жаркая сторона снилась Кате. Высохшие кусты и раскаленная земля. Ручьи в огромных речных руслах. Палящее солнце и фиолетовые круги то ли на небе, то ли перед глазами. Желтая, коричневая трава. Черные кости на земле и чей-то зов за спиной, переходящий в вопль страдания.

– Кааатяааа! – визжала в комнате свекровь. – Каа-тяааа!

Катя в ужасе вскочила и ринулась в комнату. Вывалился!