Пообщавшись с ними — о возможной работе, о коллективе, в котором ей предстоит трудиться, о клиентах и сотрудниках, и, заодно, просто о жизни, Марина все-таки согласилась.

Через полчаса они с Олегом подписали предварительный трудовой договор, и Велагина получила работу. Дальше последовали занявшие почти час подробные инструкции, от которых у девушки пошла голова кругом, и она мысленно сделала себе пометку — перечитать специальную литературу. А потом Олег, глубоко вдохнув и выдохнув, внезапно улыбнулся так, как улыбался при их предыдущей встрече — легко и искренне — и сказал:

— Ну что же, с делами покончено. Могу я теперь пригласить тебя поужинать со мной?

— Разумеется, можешь, — недоуменно посмотрела на него Марина.

— Тогда я приглашаю, — Черканов улыбнулся уголками губ.

В чешском ресторанчике на Адмиралтейской набережной оказалось очень уютно, хоть и несколько шумновато, но главное — шеф-поваром этого заведения уже десять лет был немолодой чех, до того долго работавший на той же должности в Праге.

— Единственное в Петербурге место, где можно отведать настоящую чешскую кухню, — рассказывал Олег. — Есть еще очень неплохие рестораны, но там не то. Не знаю, как местным поварам это удается, но вкус блюд, что здесь подают, ничуть не отличается от аналогичных блюд, поданных в Праге. Это ресторан для настоящих ценителей чешской кухни.

— А ты — настоящий ценитель? — лукаво уточнила Марина, аккуратно отрезая кусочек свиного окорока и утаскивая его с деревянной доски на тарелку.

— Если честно, то не совсем. Мне больше по душе французская и итальянская кухня, но иногда их изыски надоедают, и я иду, к примеру, сюда.

— А я не понимаю французской кухни. Эти лягушачьи лапки и гусиные печенки, крохотные кусочки еды в обрамлении тонких листьев салата на огромных тарелках… зачем это все? Зачем придумывать какие-то непонятные изыски и возводить в ранг национального блюда этих… лягушек? Главное, потом сами ведь обижаются, когда их лягушатниками называют.

Олег рассмеялся, разлил по высоким кружкам темное пиво из пузатой глиняной бутыли.

— В следующий раз пойдем во французский ресторан, если ты не против. Я покажу тебе, что такое настоящая французская кухня.

— Следующий раз? Ты так уверен в том, что он будет?

Черканов пригубил пенный напиток, поставил бокал на стол. Взгляд его стал серьезным.

— Нет. Мы встречаемся с тобой всего лишь второй раз, и я уже начинаю бояться, что ты откажешь мне в следующем совместном ужине. Тем более, что у тебя на это есть целая куча причин, начиная с того, что я, наверное, слишком развязно себя веду, и заканчивая тем, что у тебя есть гордость, которая мешает тебе спокойно принимать мои подарки и ходить со мной в рестораны, к которым я привык, потому что это все по твоим меркам очень дорого. А я… я просто устал ужинать либо в одиночестве, либо с деловыми партнерами. Иногда хочется просто пообщаться с интересным и близким мне человеком, только и всего. При этом я избалован своим статусом, вернее — тем, чего требует этот статус, и совершенно не желаю портить хороший вечер дрянной кухней в дешевой забегаловке.