От Дениса пахло стылой землей и чем-то неприятно тяжелым и сладковатым.

— Могу не беспокоиться, говоришшшшь? — голос был его, но Динька никогда не говорил так ядовито и зло. — Только меня любишшшшь? Никогда не забудешшшь?

Одеяло улетело в сторону, он приблизил свое лицо к моему, и даже в тусклом заоконном свете я увидела, какое оно бледное и как будто рыхлое.

— Динь! — я попыталась провести пальцами по его плечу, но отдернула, почувствовав холод.

— Столько клятв… Где твои обещания, малышшшш? — прошипел он прямо на ухо, заставляя меня покрываться холодным потом.

Ледяные губы остались возле уха, коснулись шеи скользким поцелуем.

Жуткая догадка родилась в глубине сердца.

Неужели он собирается меня… вот такой?

Влажный язык оставил след на коже, а холодные пальцы нырнули под пижамную куртку, коснувшись живота — я вздрогнула всем телом.

— Приласкай меня, любимая, — пробормотал тот, кто когда-то был моей самой нереальной, жаркой, отчаянной любовью. — Муж я тебе, или кто?

Холодная ладонь прошлась по коже — мое тело покрылось мурашками от ужаса. Колено раздвинуло мои бедра, кончики пальцев коснулись груди…

— Ты умер! — взвилась я, отталкивая его и вскакивая с кровати.

Отсюда, из глубины комнаты, было почему-то гораздо лучше видно серое лицо Дениса и отчетливое злобное выражение на нем.

Он медленно поднялся с постели и направился ко мне, ступая будто бы тихо, но каждый шаг сопровождался скрипом и шелестением, словно уже не плоть была на его костях, а что-то другое…

И с каждым шагом он становился все страшнее: углубились черные провалы глаз, скрючились пальцы протянутой ко мне руки:

— Умер? — переспросил он с недоумением, словно не веря. — Теперь ты так говоришь? Отказалась видеть в морге, хотела помнить живым, а теперь — умер?

Я уперлась лопатками в стену. Оказывается и не заметила, что пятилась, отступая от него. Дальше бежать было некуда. Все тело напряглось, готовое отразить любую атаку.

Но не эту. Боюсь, не эту.

— Хочешь увидеть, что пропустила?.. — снова прошелестел он.

— Нет!

Но он не спрашивал, а предлагал.

Силуэт его исказился, меняясь в черном полумраке, и я быстро отвернулась, но все равно успела увидеть его таким, каким он лежал там, в декабрьской земле — без половины головы, с искаженным мукой лицом.

Картинка эта мелькнула всего на мгновение, но осталась в памяти навсегда.

Я же не видела его тогда, почему, откуда я могу это помнить?!

То, что было Денисом, осталось за спиной угрожающей жутью, но повернуться было намного страшнее.

— Никуда от меня не денешшшься, — услышала я искаженный, но все-таки его, родной, голос, и на плечо мне легла рука. — Поцелуй меня, жена моя.

Я зажмурилась изо всех сил, но крепкие пальцы уже разворачивали меня к нему…

…в ухо грянула бравурная мелодия мобильника!

Я резко села на кровати, все еще чувствуя прикосновение холодных пальцев.

Комната была освещена так же скудно, как и в моем сне, но мертвого зомби-Дениса в ней не было.

Я была укрыта одеялом и вся мокрая от ужаса, а телефон, всегда ночующий на соседней подушке продолжал орать на полную громкость какую-то дурацкую мелодию из стандартного набора рингтонов.