Дракон был силен, а еще, несомненно, опытен, и гораздо больше знал о своей магии. В открытом бою он наверняка одолел бы начинающего дракона. Однако Адарис защищал жену и будущего ребенка, потому, в ярости потеряв контроль, просто выпустил свою новую сущность, позволяя ей разделаться с противником. Второй дракон упал на пол, признавая силу новичка, и поэтому уцелел.

Когда на рассвете сонная Марина не обнаружила супруга рядом, ей и в голову не пришло ничего дурного. Набросив легкий халат, она вышла в гостиную и оторопела: в креслах сидели суровые мужчины-оборотни с медвежьими головами на однотонных накидках. Услышав шорох ткани, от окна повернулся Грей:

— Ты уже встала? Хорошо! Его Величество ждет нас во дворце.

— Что произошло? — негромко спросила Марина, взглядом указывая на развороченный подоконник и залитый чем-то красным ковер.

— Пустяки. Один из драконов решил, что новорожденная драконица слишком ценна, чтобы доверить ее оборотню. Они посчитали, что я не смогу защитить свое сокровище, — рыкнул Адарис, и от его голоса задрожали стекла.

Марина вздрогнула. Лорд сразу успокоился, заглянул жене в глаза, ласково обнял.

— Так эти господа…

— Они наша охрана, — успокоил супруг, — проводят нас к Его Величеству и проследят, чтобы больше ни один наглец к тебе не приставал.

Но Марина не разделяла мнение мужа. Ей казалось, что для охраны у этих оборотней слишком демонстративный вид. А еще на поясах гвардейцев висело незнакомое ей оружие — короткие серебристые трубки, украшенные чеканкой. Как граф Грей ни пытался успокоить супругу, она все же разволновалась до слез. Пришлось выпить мятного чая, а потом спешно соображать, что можно надеть ко двору.

Выбор, правда, был небольшой — ничего нового ей пошить, естественно, не успели, а мастерских, в которых могут творить чудеса, они в столице не знали. Кроме того, за время своего затворничества Грей растерял друзей, но искать старых знакомых или приятелей сразу после прибытия в столицу ему и в голову не пришло. А появиться при дворе два раза в одном и том же ни одна женщина себе не позволит. Вздохнув, Марина выбрала самое нарядное платье из всех имеющихся. Плотная синяя шерсть, расшитая на рукавах и вдоль декольте мелким жемчугом, отлично оттеняла волосы и бледное лицо. Платье, конечно, уступало в роскоши камзолу Грея, но хотя бы выглядело веселее ее повседневной одежды.

Взволнованная Марина собралась буквально за пятнадцать минут. Руки нервно тряслись, Кринесса узнавшая о нападении на лорда и леди беспрестанно роняла то шпильки, то щетки, и в конце концов просто выбежала из комнаты, закрывая лицо передником. Адарис спокойно помог жене затянуть все шнурки, поправил гребень в прическе и чмокнул разрумянившуюся от волнения щечку:

— Ты очень хороша!

Марина в ответ только вздохнула — зеркало отражало бледную, испуганную особу с огромными карими глазами, в которых то и дело вспыхивали желтые искры. Прическа на этот раз была самой простой, как и платье, да еще и руки тряслись под легкой теплой шалью.

Идти пешком им не пришлось — у дверей гостиницы стоял портшез с королевским гербом. Марину уложили в него, а Грей поехал верхом рядом с резным ящиком, который несли на плечах носильщики. Его лошадь в знак особого уважения вел один из гвардейцев, но Марина подозревала, что дело было не в охране, а в попытке предотвратить побег. Её не покидало неприятное ощущение, что их все же считают преступниками.