Переговоры начались в городке Ахен. Они продолжались до 18 октября 1748 года и закончились подписанием мирного договора. Противники Марии Терезии признали наконец за ней право на австрийский престол, выторговав взамен для себя кое-что из ее владений. Австрия вынуждена была уступить Испании итальянские герцогства Парму, Пьяченцу и Гуасталлу. Силезия почти целиком отошла Пруссии. Таким образом, австрийское наследство, стоившее государям моря крови их верноподданных, было поделено «по чести и совести». В Европе воцарилась тишина.
Когда весть о заключении Ахенского мира дошла до Петербурга, старый граф Румянцев был еще на ногах, он даже участвовал на пиру, устроенном двором в честь этого события. А потом случилось то, о чем он боялся думать, что с некоторых пор сидело в нем смутным ожиданием. Однажды утром он собрался ехать в военную коллегию, но вдруг почувствовал себя плохо. В голову словно ударило чем-то. С трудом вернулся он в свою комнату и прилег на оттоманку. Думал, полежит немного и пройдет. Но боль в голове не проходила. К полудню ему стало еще хуже.
Напуганная Мария Андреевна вызвала лекаря. Тот пустил больному кровь и ушел, заверив, что опасность позади и больной скоро снова станет на ноги. После пускания крови графу и в самом деле стало лучше. Он даже заснул и проспал несколько часов кряду. Однако на другой день состояние его снова ухудшилось.
Мария Андреевна не отходила от мужа.
— Что, матушка, — сказал ей Александр Иванович, тщетно стараясь изобразить на лице своем выражение беззаботности, — видно, пришло мое время?..
Мария Андреевна не сдержала слез:
— Не говорите так, батюшка!
— Петрушу бы дождаться… — не слушая ее, тихо промолвил граф.
Снова вызвали лекаря — толстого, оплывшего жиром немца. На этот раз он не стал пускать кровь, пощупал пульс, проверил, есть ли жар, и оставил больного в покое.
— Плох граф? — с надеждой услышать успокоение, спросила графиня лекаря, когда вышли от больного в переднюю.
Лекарь отвечал, что состояние графа опасное, с ним в любой момент может случиться новый удар, да и вообще… надо быть готовыми ко всему. Мария Андреевна поняла, что дни супруга сочтены, и послала к зятю, генералу Леонтьеву, человека, чтобы тот похлопотал об отзыве из Франконии Петра Александровича: пусть едет скорее, Бог даст, еще успеет застать отца в живых…
Новый удар, о котором предупреждал немец-лекарь, случился с графом в Великий пост. У больного отнялся язык, отнялась вся левая сторона. Теперь он уже совсем не мог говорить, не мог шевелиться и лежал пластом — беспомощный, посеревший, по виду настоящий покойник.
Когда кто-то умирает, в доме умирающего всегда объявляется добрая душа, знающая, как быть в таких скорбных случаях, берущая на себя главную тяжесть Неминуемых в связи с этим хлопот. В доме Румянцевых таким человеком оказалась графиня Анна Карловна Воронцова, супруга вице-канцлера.
Анна Карловна подоспела в такой момент, что казалось, опоздай она на час, все в доме зашло бы в тупик и никто бы уже не знал, что делать дальше. Хозяйка дома кинулась к ней как к спасительнице — со слезами горя и облегчения. Она теперь не одна в эти страшные минуты, рядом с нею будет опытная в житейских делах подруга.