Наступление весны, казалось, не замечали только в кирпичном двухэтажном доме на Мойке. В этом доме умирал современник Петра Великого, генерал-аншеф, кавалер многих орденов, граф Российской империи Александр Иванович Румянцев.
До самого Крещения Александр Иванович чувствовал себя хорошо: ездил в сенат, в коллегии, бывал на приемах у государыни. И вот, на тебе, — свернуло за несколько недель. В салонах богатых вельмож, знавших заслуженного человека, гадали: уж не сын ли довел его до этого?
Супружеский союз молодого Румянцева с княжной Голицыной вызвал в Петербурге немало толков. Многие выражали удивление; что заставило такого богатого, красивого и вроде бы неглупого полковника предложить руку перезрелой девице? Расчет? Конечно, без расчета не обходится ни один брак. Но много ли Румянцев выгадал? Приданое княжны Голицыной не шло ни в какое сравнение с тем, что он мог получить, женившись на дочери покойного Волынского. Может быть, его толкнуло на такой шаг желание упрочить положение в свете? Род Голицыных древний, знатный, войти с ним в родственные отношения — значит на всю жизнь обрести надежную опору. Но если у Румянцева имелись такие расчеты, то ему опять-таки выгоднее было жениться на Волынской, которая по крови, хотя и отдаленно, имела отношение к самой царской фамилии. Недаром судьбой этой невесты занималась государыня Елизавета Петровна.
Царедворцы пожимали плечами: странный, непонятный человек этот молодой Румянцев! Все у него не как у других; и офицерскую службу несет не так, как положено, и порядки в полку заводит какие-то особые. И вот теперь этот непостижимый уму брак!..
Старый граф не придавал значения дворцовым пересудам. Сам он не возражал против выбора сына. Конечно, если бы в тот раз Петруша послушался родительского совета и женился на Волынской, оно бы покойней было. Но коли так случилось, он согласен и с этим выбором. Невеста как невеста. И ничего, что старше Петруши. Зато умна, сердце доброе имеет, да и по красоте — любая девка померкнет с нею рядом. К тому же — из семьи хорошей. Хоть отец, хоть дядя — лучшими помощниками государя были. С отцом ее он, Александр Иванович, имел даже дружбу. Сколько раз в одной компании с государем пировали! Добрый был полководец. Под стать самому Шереметьеву[9].
После свадьбы молодые пожили вместе чуть больше двух месяцев, потом Петр Александрович отбыл в свой полк и больше не вернулся: с наступлением лета отправился в составе корпуса Репнина в заграничный поход.
С того момента как русские полки вступили в Европу, событие это стало в Петербурге главной темой разговоров. От Репнина ждали победных реляций. Великий канцлер Бестужев-Рюмин был уверен в успехе. На обеде, устроенном ее величеством, он заявил, что появление на Рейне нашего войска заставит противников Марии Терезии согласиться на мир еще до того, как с нашей стороны загремят пушки.
Опытный дипломат не ошибся в своем предвидении. Вступление русских во Франконию вызвало замешательство в стане противника. Армиям Пруссии, Испании и Франции, смертельно уставшим от затянувшейся войны, не очень-то улыбалась перспектива сражения со свежими силами. При создавшемся положении для них разумнее было попытаться выйти из войны с почетом пусть не победителями, но и не побежденными.