Она прошла через маленький салон к моему рабочему месту. Внимательно изучила журнал, и на ее губах заиграла улыбка.

– Это великолепно, – похвалила Дена, перелистывая страницы. – Друг мой, ты безумно талантлив.

– Спасибо, – улыбнулся я, – присаживайся. Что стряслось?

Она села и, склонив голову набок, посмотрела на меня понимающим взглядом. Я и с Оскаром не общался уже несколько недель, но это было легко сделать. Они с Деной ездили на восток страны, чтобы на каникулах навестить его родственников.

– Знаешь, он ужасно себя чувствует, – сказала Дена. – Не признается, конечно, потому что упрям, но что бы вы тогда ни наговорили друг другу, это его гложет.

Я скрестил руки на груди.

– Хорошо.

Дена выгнула бровь, но потом вздохнула и покачала головой.

– Ты совершенно прав. Я оправдываю его только тем, что эти отвратительные слова были вызваны горем. Он и о Джоне не хочет говорить, но я знаю, что ему все еще больно.

«Вставай в очередь, приятель».

Дена сгорбилась в кресле, но несмотря на это выглядела очень элегантной в темных джинсах и белой блузке.

– Я думаю, он видит в Кейси не столько живого человека, сколько причину счастья покойного друга. Она опускалась на дно, но взяла себя в руки, чтобы любить его в эти последние месяцы. Но реальность, которую Оскар увидел в день твоего выпуска такова, что она – молодая женщина, у которой впереди целая жизнь. Десятилетия, чтобы жить, любить и быть любимой. Это застало его врасплох. Это застало нас всех врасплох. Мы понятия не имели, что между вами что-то происходит.

Я вздохнул и провел рукой по волосам.

– Я не знаю, что между нами происходит. Думаю, мы оба прячемся, боясь людского осуждения.

С минуту она молчала.

– Я знаю, как тебе тяжело было с тех пор, как умер Джона, – произнесла она глубоким и успокаивающим голосом, – знаю, что вы с Кейси стали утешением друг для друга. И очень этому рада. Я беспокоюсь о тебе.

– Не стоит. У меня все хорошо.

– Ммм, да, именно так и говорит Оскар. – Дена усмехнулась, но улыбка увяла после ее следующих слов. – Мы все страдали от потери Джоны, но никто не был так близок ему, как вы с Кейси. Я надеюсь, что пребывание вместе принесло вам обоим немного покоя.

– Что-то я не чувствую покоя. Очень часто мне кажется, что это чертов бардак. – Встретившись с ее немигающим взглядом, я понизил голос почти до шепота. – Потому что он был моим братом.

Дена взяла меня за руку.

– Не вижу в этом ничего плохого, Тео, – уверила она. – Из глубин горя и боли вырастает что-то хорошее и радостное. О каком стыде может идти речь.

– Скажи это моей матери. Или своему мужу.

– Время – великий целитель, но нельзя откладывать свою жизнь до тех пор, пока весь остальной мир не примет то, что твое сердце считает истиной.

– Я знаю, что для меня истинно. Но что истина для нее, мне неведомо. Я не могу… поговорить с ней. Стараюсь и хочу этого. А потом подхожу ближе и вместо этого целую ее.

Дена спрыгнула со стула и потянулась, чтобы погладить меня по щеке.

– Не упускай ни минутки, расскажи ей о своих чувствах, Тео, и спроси, что чувствует она. Это будет одновременно самый простой и самый сложный поступок в твоей жизни, но оно того стоит. Спроси ее, как будто никто не видит. Потому что, в конце концов, это ваша жизнь.