Ноги подкашивались.

Саффолк отвел Монтигла в сторонку. Двое лордов подошли едва ли не вплотную к той приоткрытой дверце, за которой прятался Ролло.

Монтигл возбужденно воскликнул:

– Тут замешан граф Нортумберленд!

– Говорите тише! – одернул его Саффолк. – Мы не можем обвинить одного из виднейших пэров королевства в том, что на складе члена его семейства слишком много хвороста.

– Но нужно что-то делать.

– Сообщим Тайному совету обо всем, что здесь обнаружили.

Похоже, Саффолк не стал приказывать своим людям порыться в хворосте.

Монтингл взял себя в руки.

– Вы правы, милорд. Прошу прощения. Просто я очень боюсь, что во всем обвинят меня из-за этого треклятого письма, что принесли в мой дом.

Ролло хотелось надеяться, что душевные муки Монтигла заставят Саффолка забыть о тщательном обыске помещения.

Граф похлопал Монтигла по плечу.

– Понимаю.

Лорды присоединились к остальным.

Компания постояла, переговариваясь, а затем покинула склад. Фокс прикрыл за ними сломанную дверь, насколько у него получилось.

Ролло выбрался из своего укрытия.

– Я все слышал, – сказал он. – Из-за двери.

Фокс пристально поглядел на него.

– Иисус нас уберег. Едва не попались.

Дни Марджери сменяли друг друга в пелене отчаяния. Она ощущала себя так, словно почва ушла у нее из-под ног. Когда Нед оставил дом, она ничего не ела и почти не пила целую неделю. Вставать утром с постели не было ни малейшего смысла. А если она все-таки заставляла себя подняться, то садилась к очагу и тихо плакала, пока не сгущались сумерки и не наступало время снова ложиться в кровать. Она могла бы перебраться, конечно, к своему сыну Роджеру, но тогда ей придется все рассказать, а одна мысль об этом приводила в ужас.

Но за два дня до намеченной церемонии в парламенте она сумела избавиться от этого оцепенения чувств. Нед уже поймал Ролло или нет? Состоится ли церемония? Будет ли во дворце Нед? Погибнут ли жертвы заговора?

Марджери надела плащ и пошла по Стрэнду ко дворцу Уайтхолл. Внутрь заходить не стала, остановилась неподалеку, едва различимая в тусклом свете ноябрьского полудня, высматривая своего супруга. Придворные сновали мимо в своих шляпах на меху. Марджери едва стояла на ногах от голода, поэтому ей пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. С реки наползал стылый туман, однако ее и без того била дрожь.

Всем сердцем она желала, чтобы ей не взбредало в голову хранить тайну Ролло так долго. Следовало открыть Неду правду много лет назад. Конечно, без размолвки и выяснения отношений все равно бы не обошлось, но сейчас она выбрала самое неудачное время для признания: Нед успел стать важнейшей частью ее жизни, и она попросту не понимала, как дальше жить без него.

Наконец он появился, не один, а в компании мужчин в толстых плащах. Должно быть, члены Тайного совета. Лицо Неда было угрюмым. Возможно, ей почудилось, однако казалось, что за минувшую неделю он резко постарел: лоб избороздили морщины, щеки покрывала седая щетина.

Марджери шагнула вперед. Нед увидел ее и застыл. Она вглядывалась в родное лицо, читая чувства мужа. Поначалу он был просто застигнут врасплох. Потом пришло узнавание, а за ним – гнев. Чутье подсказывало, что Нед пытался забыть о ней самой и о том, что она натворила, а ее появление стало неприятным напоминанием.