– Тогда нанесите на спичку десять меток.

Фокс кивнул.

Ролло встал.

– Пора доставать порох.

Фокс подтащил стол с дыркой, взобрался на него и принялся снимать с бочонков вязанки хвороста. Он передавал эти вязанки Ролло, не откидывал в сторону, ибо следовало восстановить поленницу на случай повторного обыска.

Ролло испытывал странные ощущения. Все это происходило на самом деле. Очень скоро они и вправду убьют короля.

Через несколько минут открылся проход к бочонкам с порохом.

Ролло прихватил с собой ломик и садовый инструмент, нечто вроде маленькой лопаты. Он снял крышку с первого бочонка и высыпал темно-серый порох на пол склада. Лопатой накидал некое подобие дорожки из пороха от пустого бочонка до прочих, по-прежнему полных. Это будет запал. Разумеется, Ролло позаботился выбрать деревянную лопату: железная могла бы высечь ненароком искру из каменного пола, а тогда – прости-прощай все мечты и надежды.

Все естество Ролло будто звенело от предвкушения. Вот порох, вот спичка, а выше расположена зала заседаний, где завтра, в назначенный день, соберутся враги. Взрыв сотрясет устои короны и покончит с английским протестантством. Миг торжества, ради которого он, Ролло Фицджеральд, трудился последние полвека, чрезвычайно близок. Еще чуть-чуть – и дело всей его жизни будет сделано.

– Надо положить хворост обратно. Пороховая дорожка должна едва выглядывать из-под первой вязанки.

Вдвоем с Фоксом они сложили поленницу заново.

Ролло довольно оглядел результат трудов и сказал Фоксу:

– Этой ночью остальные разъедутся по графствам, чтобы поднять восстание.

Фокс кивнул.

– Завтра утром, когда убедитесь, что король вошел в залу заседаний, поджигайте спичку, втыкайте ее в пороховую дорожку и бегите.

– Хорошо.

– Взрыв вы точно услышите с реки.

– Хорошо, – повторил Фокс. – Сдается мне, этот взрыв услышат и в Париже.

В Длинной галерее дворца Уайтхолл, всего на расстоянии нескольких минут пешей прогулки от Вестминстер-Ярда, было тихо, однако чутье Неда уже давно, как говорится, трезвонило во все колокола.

Роберт Сесил соглашался с тем, что Томасу Перси нельзя доверять, но счел груду хвороста на складе первого этажа не заслуживающей внимания. Граф Саффолк беспокоился о политических последствиях, к которым могут привести необоснованные обвинения графа Нортумберленда в измене. А Нед не сомневался, что заговорщики намерены убить короля, и знал того, кто ими руководит.

По счастью, король Иаков разделял обостренное чутье Неда на опасности.

У него была железная кольчуга, которую он часто поддевал под камзол, когда возникала угроза жизни, настоящая или мнимая, и король решил, что наденет эту кольчугу завтра, на церемонию открытия.

Впрочем, Нед на том не успокоился; поздно вечером он попросил у короля разрешения провести повторный обыск здания палаты лордов.

Те члены Тайного совета, которые, подобно Саффолку, волновались из-за ненужных политических осложнений, потребовали, чтобы поисковую партию возглавил мировой судья Вестминстера Томас Неветт, а предлогом для возобновления поисков стали якобы пропавшее неизвестно куда праздничное облачение короля. Неду было плевать на предлоги – до тех пор, пока он сам участвует в поисках.