— Ваше лекарство…

Глаза Арса увеличиваются. Он беспардонно подаётся вперёд, опираясь лапой на плечо бабушки и сует нос в рюмку.

— Арс! Нельзя! — одёргивает его Тиша.

Но Нина Андриановна протягивает ему рюмку, позволяя лакать. Прижав к голове уши, он, фыркая, увлечённо лижет из рюмки.

— Успокоительный сбор с валерианой, — поясняет она. — Кажется, я нашла себе собутыльника. Оу… прошу прощения. Как это правильно? Компаньона?

Горничная стоит рядом.

— Может быть налить вам ещё одну порцию?

— О, нет. Благодарю. Я спокойна как никогда.

Забросив ключ, Варя забирается на диван. И отталкивая пьяную морду Арса, тянет серебряную брошь с платья Нины Андриановны, преданно заглядывая ей в глаза.

— Нравится? Твоя будет.

Усаживаясь рядом, Варя изучает на руках бабушки кольца. Обожает драгоценности!

— И эти — тоже. Всю шкатулку тебе отдам. Будешь играть.

— Дай-дай! — пытается попробовать браслет с часиками на зубок.

— А где Демид? — прислушиваюсь я.

— Они вышли, Злата Романовна, — тихо подсказывает мне горничная.

Накинув на плечи шубу, волнуясь, иду на улицу. Демид с Родионом экспрессивно спорят чуть поодаль. На крыльце курит эта девица… На каждом татуированном красно-черным цветом пальце — кольцо.

Надменно оглядывает меня с ног до головы. Задираю подбородок, бросая на неё презрительный взгляд.

— Чего вернулась-то? — с вызовом выдыхает дым в мою сторону. — Ладно бы с наследником, а то же выблядка привезла.

От возмущения меня окатывает кипятком.

— Вон.

Откидываю косу назад, упирая руки в бока. Мне хочется затушить эту сигарету в ее отвратительный грязный рот! И я в секунде от этого. И только нежелание прикасаться к этой… и уважение к Нине Андриановне не позволяет мне учинить такое в этом доме.

— Чего? — отводит девка удивлённо сигарету в сторону.

— Пошла вон из моего дома, утварь дешёвая, — сжимаю зубы.

Поперхнувшись дымом застывает.

— Вон, я сказала, или охрана за шкирку выведет.

Девица идёт пятнами, молча вышагивает с крыльца вниз. С колотящимся сердцем, смотрю на Демида.

Ты сказал — я хозяйка. Так что не обессудь. Оскорблений я терпеть не буду!

Демид и сам заканчивает недобрый разговор.

— Забирай вещи, и — на выход! В этом доме ни торчков, ни блядей не будет. Здесь у меня дети! Жена! Бабушка! Это семейное гнездо. Десять минут у тебя.

Выдыхаю с облегчением.

— Ты думаешь, я оставлю это так?!

— Ты думаешь Я, — вспыхивает взгляд Демида, — оставлю это так?

— Ты зря ссоришься со мной, братец! Что будет с ними, когда ты сдохнешь? Я в курсе про твой диагноз.

— Не планирую, — ледяная улыбка от Демида. — Но я позабочусь о том, чтобы сразу после меня сдохли все, кто может сильно осложнить моей семье жизнь без моей защиты. Ты понимаешь о чем я?

— Ублюдочный ты мудак! — зло цедит Родион. — Мы же Черкасовы! Оба!

— Вау! Ты вспомнил об этом? Жаль, что после того как грубо вырвал то, что принадлежало мне. Пшел вон отсюда! И — да: отец хочет восстановить меня как управляющего. Так что подготовь документы к проверке. Послезавтра.

— Этого не будет. У меня свой управляющий.

— Пока отец жив, решаешь не ты.

Родион срывается в мою сторону. Застывает передо мной.