- Людям это свойственно.

- Приедет какой-то журналист. Говорит, что хочет снять все это для телевидения.

- Сначала возьмите у него заверенный чек.

- Да уж не забуду. Чем вы теперь займетесь?

- Для начала просмотрю почту за неделю, оплачу счета, обновлю лицензию, проведу с владельцем здания переговоры об аренде конторы, успокою родителей.

- Рада, что вам не придется бездельничать. Вы хорошо ладите со стариками?

- Да, они ничего. Мать прекрасно стряпает. Обедать у неё по пятницам - одно удовольствие, и я с радостью возобновлю эти трапезы.

Джоан с задумчивым видом припала к чашке.

- Жаль, что вам не удалось толком поудить рыбу. Бьюсь об заклад, что, набив руку...

- Да, знаю. Но я никогда не стану таким же заядлым рыболовом, как Ллойд. Оно и к лучшему: меня уже начинает коробить при виде рыбы.

- Что же мне тогда делать с шестифунтовой форелью, которую Ллойд и Сисси попросили вручить вам в качестве прощального подарка?

- Завтра пятница. Отдам матери, пусть сделает рыбу по-еврейски.

Уложив пожитки в машину, я задним ходом подъехал к хижине Мэгги, заглушил мотор и вслушался в тишину. Потом вылез и постучал в дверь. Сначала я подумал, что Мэгги нет дома, но потом услышал шарканье тапок по голым сосновым доскам.

- Ах, это вы. Я-то полагала, что вы уже отбыли. Уж и не чаяла вновь лицезреть вас на этом свете.

Мэгги говорила усталым голосом и выглядела просто ужасно. Под глазами - лиловые круги, кожа висела мешком, как будто плоть под ней вдруг скукожилась. На Мэгги был подпоясанный ремнем халат цвета пламени. Она открыла мне дверь, и я протиснулся в дом. Тут царил беспорядок. На кофейном столике стояли бутылка виски и стакан. Воды я не заметил.

- Извините за грязь, - сказала Мэгги, обводя комнату дрожащей рукой. - Я нездорова.

- У вас были трудные времена.

- Вы так думаете? Вы правда так думаете?

- Ну...

- Вот что я вам скажу, Бенни. Все всегда было хорошо. Я прожила уже долго и неизменно выплывала на поверхность. Мне везло. Меня любили. Не так уж много на свете людей, способных похвастаться и тем, и другим. Хотите выпить? Чай у меня кончился. То есть, вряд ли я сумею заварить, даже если узнаю, где Сисси хранит его. Она пытается утешить меня, заставить смириться с тем, что я не в силах изменить. Как там говорится: имей мужество принять... Впрочем, неважно. Альберт. Альберт был хороший человек. Все его любили, а он любил меня. Несчастную своевольную дуру, влюбленную в Ричарда так, что меня невозможно было оторвать от него.

- Ричарда? Вы имеете в виду Дика Бернерса?

- Да, - ответила она, глядя на меня так, словно повторяла свою историю восьмой раз кряду. - Да, Ричарда, я о нем говорю. Жаль, вы не видели, как он в мундире стоял на Пикадилли. Казалось, сам Эрос вот-вот сойдет с постамента и заявит права на него. До чего же он был хорош собой!

- Значит, то, что мне рассказывали, неверно?

- Вы наделали множество ошибок, Бенни. Куда бы я ни отправлялась, Ричард всегда был рядом, оставаясь недосягаемым. В юности я напортачила столько, что хватит на шесть жизней, но после встречи с ним... Он приглядывал за мной, когда мог.