- Ты выставляешь меня каким-то чудовищем, парень. Как будто совсем не знаешь меня.

- Просто вас загнали в угол, Норри. У Джорджа была возможность до основания разрушить возведенное вами строение. Он догадывался, как много оно для вас значит, но недооценил вашу готовность пойти сколь угодно далеко ради сохранения нажитого.

Пэттен уставился на меня, и с минуту мы молча прислушивались к тихим больничным шумам. Одна из бутылочек на штативе капельницы забулькала.

- Вот что, Норри, у меня нет никаких улик, помимо тех, о которых я вам рассказал. Я уверен, что на Литтл-Краммок на меня покушался Джордж, а не вы, - я закинул ногу на ногу и попытался скорчить глупую мину. - Не думаю, что местные легавые поверят мне, но вы понимаете, что и для протокола, и ради чистой совести я обязан принять все меры. Даже если надо мной посмеются. Черт, после того, как Алин стреляла в вас, ваша вина уже не так велика.

Я протянул руку, и после секундного колебания Пэттен пожал её гораздо крепче, чем можно было ожидать от человека в его состоянии.

- Пока, парень. Не принимай близко к сердцу, всех нас иногда высекают. В этом деле все с самого начала было против тебя. Ни свидетелей, ни отпечатков, железное алиби. Лорка и ребята подтвердят все, что я скажу. Понимаешь, я ведь не мог позволить этому придурку гадить мне, причем как раз в те времена, когда я должен был сидеть тихо. Ты на меня не в обиде, Бенни?

- Нет, если это взаимно.

- Черт возьми, не забывай: смерть окупится победой. Промысел божий не может прерываться.

- О, да будет так. Да будет так.

Гловер, Лепаж и охранники открыли дверь. Растолкав их, в палату ворвалась сиделка.

- Вон! - Гаркнула она. - Вон! - Я проворно шмыгнул за койку. - Этому больному противопоказаны посещения. Мне даны указания!

- Мы из полиции, - ответил Лепаж, тихо, но властно отметая все полученные сиделкой указания.

- Да хоть вы сам папа римский. Доктор Суми сказал: никаких посетителей. А значит, ни полицейских, ни пожарников, ни страховых агентов.

- Хорошо, я ухожу, - заявил я, всячески делая вид, будто стараюсь не шуметь. В дверях я оглянулся и сказал Пэттену: - Кстати, я знаю, чье лицо было за окном. Это был не черт, а, наоборот, почти ангел. Ваш дядюшка Дик. Ну, до встречи.

Пэттен свирепо зыркнул на меня сквозь треугольное окно, образованное туловищем сиделки и её упертой в бедро рукой.

Мы шли по коридору. Я вслушивался в отголоски наших шагов и вдруг поймал себя на том, что проникся расположением к Пэттену. Возможно, потому что мог как угодно возить его носом по шахматной доске. Или влюбился в лицо, которое так часто видел по телевизору. Наверное, в глубине души я сноб. Я не забыл статью 212 уголовного кодекса, не запамятовал, что, согласно положениям этой статьи, Джордж Маккорд - жертва убийства. Но правда была налицо: мне нравился Пэттен, а Джорджа Маккорда я всегда недолюбливал.

Сержант Лепаж завел Гловера в свободную палату за углом коридора. Чтобы не заблудиться, я пошел за ними.

"... Никто не знал, как погиб Джордж. Это держали в строгой тайне. Вы сами себя выдали, Норри. Я все никак не мог понять, откуда Лорке известно о Джордже. Оказывается, от вас. Не очень умно..." Это был мой голос, который почему-то немного смахивал на голос моего брата.