— Да, засиделись мы тут, — поддержал его Андреев.
Затем выпрыгнули в окно и на поджидавшей машине уехали в отряд ЧК под управлением товарища Попова. Советник Рицлер недоумевающе переглянулся с лейтенантом Мюллером: что это было?
А Ленин, как узнал, что Мирбаха взорвали, сразу же расплакался, побежал к Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому и сунул ему в ухо со всем своим рвением.
— Ты все знал, знал! — кричал он сквозь слезы.
— Подумаешь! — обиделся Железный Феликс. — Одним немцем больше, одним меньше.
— Ты уволен! — брызгал слюной вождь.
— А кто вместо меня, если не я? — прищурился Дзержинский.
Ленин задумался, но тут случился возле его оттопыренного уха Бокий.
— Петерса назначь, товарищ Бланк, Петерса — он всех порвет, потому что латышский стрелок, — прошептал он.
— Архиправильно! — возликовал вождь. — Петерс — вот кто! Уж он-то меня не подведет!
Очень известный в узких кругах Яков Петерс 3 января 1911 года в Лондоне на Сидней-стрит вместе с товарищами-латышами сутки отстреливался от полиции: они взяли банк и не хотели его отдавать обратно. Очаг террористов был уничтожен только при участии воинских частей, когда полисмены кончились, все — павшие от метких выстрелов стрелков с берегов Даугавы. Операцией против них руководил лично тогдашний министр внутренних дел Уинстон Черчилль.
Петерса в те не очень далекие годы судили, судили, а потом через пять месяцев выпустили под-подписку. Это было не то, чтобы больно, это было несколько унизительно, поэтому Яков поделился с Черчиллем банковскими деньгами по-братски, и его перестали выпускать под-подписку.
Дзержинского принялись допрашивать по Мирбаху, а Петерс начал руководить. В первый же день руководства заместитель Дзержинского — Александрович и 12 чекистов из отряда Попова были поспешно расстреляны. Уже потом, 27 ноября, Ревтрибунал при ВЦИК приговорил лидеров партии левых эсеров, которым вменили ответственность за акцию с послом, к одному году принудительных работ каждого. А потом и вовсе реабилитировал. Непосредственные убийцы Мирбаха — Яков Блюмкин и Николай Андреев получили по три года заочно, поскольку скрывались на Украине.
Петерс еще хотел кого-нибудь расстрелять, но одобрения таковых кардинальных мер уже не получил. Он пытался спорить с Лениным, но тот только хитро усмехался.
— Расстреляем, расстреляем, — говорил Ильич. — Пренепременно расстреляем. Но только по списку.
— Да какой список! — возмущался латыш. — За Володарского отомстим!
Моисея Володарского, в девичестве Гольдштейна, застрелили пару недель назад, двадцатого июня. Он поехал на Обуховский завод выступать перед рабочими, но один рабочий устроил ему теплый прием. В Прямом переулке за часовней Никита Сергеев, этот самый рабочий, достал пистолет и стрельнул Мойшу прямо через стекло проезжающего автомобиля. Одной пули оказалось достаточно, чтобы лишить жизни молодого двадцатишестилетнего ленинца. Никита сам подивился своей меткости, а чекист Блюмкин подивился еще больше. Он упросил Бокия оставить Сергеева в живых и определить инструктором по стрельбе к нему в спецотдел. Подумаешь, Володарский! Кто он такой — сопляк, по большому счету! Пусть его именем мост назовут, да улицы в самых разных городищах — и хватит.