— Товарища Лациса на месте нет, но завтра он будет, — рокотал меж тем голос Имре. Говорил он совершенно свободно, никакого акцента не ощущалось и в помине. — Я из молнии (телеграмма такая, как в кино про революцию), общую картину дела понял, теперь бы хотелось узнать все обстоятельства в деталях.

Дело было к вечеру, в околотке болталось несколько сопревших за рабочий день сотрудников. Они, в основном, прели парами алкоголя — какого-то далекого от коньяку и водки напитка.

— Нам вот этих людей освободить, — сказал Тойво, когда они вошли в отдельный от других сотрудников кабинет. Он протянул великану бумагу с печатью, где поименно перечислялась вся семья Лотты.

— Ладно, — пожал могучими плечами тот. — Утром посмотрим, нет ли за ними каких грехов, и отпустим. Если, конечно, они здесь на лесозаготовках.

— А что — могут быть и не здесь? — встревожился Антикайнен.

— Ну, дорогой товарищ, в Революцию всякие путаницы бывают.

— Тогда я тем более настаиваю, чтобы все сделать сейчас и немедленно.

Имре посмотрел на него, сузив глаза, и усмехнулся:

— Ты разговаривать сначала научись, а потом настаивай. Не в Питере, чай. У нас тут всем Буй. Ясно?

Тынис тотчас же встал между ними и заговорил о том, что все устали, что произошла ошибка, что каждый час на трудовых работах может стать роковым, что у них договоренность, что ему еще работать с Тойво, что они готовы помочь всем, чем можно.

— Вот Вы, например кто? — вещал эстонец с нетипичной для эстонцев скоростью речи. — Венгр?

— Местный я, — сказал Имре. — Предки были сосланными чехами еще в прошлом веке. Чем вы можете помочь конкретно мне?

Тынис крутанул глазами, как фокусник, готовый достать из воздуха голую девицу с пышными формами. Сунул руку в саквояж и вытащил бутылку смирновской водки с залитым сургучом горлышком.

— Не увлекаюсь, — картинно поморщился великан и перевел взгляд на Тойво, который держал в руке банкноту в пятьдесят марок. — Это что еще такое?

— Это деньги такие, — обрадовался эстонец, поспешно убирая водку обратно. — Много денег, любой барыга подтвердит.

Имре перехватил руку Тыниса с водкой, отобрал бутылку и поставил ее себе за спину на стол. Потом протянул гигантскую ладонь к маркам Тойво. В последний момент Антикайнен крутанул банкнотой в воздухе и убрал ее себе в нагрудный карман пиджака.

Отчего-то чеху это не понравилось, и он попытался ухватить Тойво за воротник. Но тот ловко ускользнул, оказавшись за спиной великана.

— Да я сейчас у тебя все деньги изыму за попытку дать мзду представителю власти, — сказал Имре и непринужденно высморкался на пол.

Тынис хотел, было, что-то сказать, но, не решившись, пошел от греха подальше в угол, не забыв прихватить со стола свою «смирновку».

— Попробуй! — согласился Тойво.

Имре тотчас же попробовал, бросившись с рекордной для таких габаритов скоростью, вперед, намереваясь лихим наскоком сшибить на пол, растоптать и разорвать. Но финн подставил под его бросок стул с высокой резной спинкой, тем самым погасив порыв практически в зародыше. Стул затрещал и сломался на множество маленьких деталей от стульев. Чех досадливо крякнул.