Мимо проносились дома и деревья, люди занимались своими делами, иногда ходили организованные группы мужчин с винтовками на плечах. Никто из них, пожалуй, не задумывался ни о душе, ни об институте Мозга. Люди задумывались о том, как выжить, а некоторые — о том, как не позволить выжить другим людям.

— Заместитель наркома просвещения Захарий Гринберг выделил нам некий карт-бланш, позволив заниматься действительно научной деятельностью, — сказал Тынис. — У нас много перспективных тем, и очень удивительно, что именно после Революции нам никто не мешает, к нам, наоборот, идут навстречу. Что на это скажешь?

— Молодцы, — пожал плечами Тойво.

Действительно, некоторые ограничения для цели, которую преследовал Бехтерев, существовали как во времена царя, так и после него. Чистую науку смущал подход Владимира Михайловича к исследованиям: ему нравилось создавать психологические портреты, выявляя внутренние стремления людей, их скрытый потенциал и, как ни странно, память предков. Весьма скептическое отношение к «русской идее», такое же поведение в отношении немецкой, ну или другой «избранности», отрицание всеобщего равенства под крыльями единого человечества — Бехтерев не мог не снискать недругов среди политиков.

Он был членом редакционного комитета многотомного «Traite international de psychologie pathologique» («Интернациональный трактат по патологической психологии») (Париж, 1908–1910), для которого написал несколько глав. В 1908 году в Петербурге начал работу основанный Бехтеревым Психоневрологический институт. В нём были открыты педагогический, юридический и медицинский факультеты. В 1916 году эти факультеты были преобразованы в частный Петроградский университет при Психоневрологическом институте. Сам Бехтерев принимал активное участие в работе института и университета, возглавлял хозяйственный комитет последнего, появляясь всегда неожиданно, в распахнутой генеральской шинели без погон и с развивающейся бородой. Его побаивались, считая демонической личностью, которая может рассказать о человеке все, что с ним было, и, самое главное — что с ним будет, всего после нескольких минут общения.

Врал, конечно, как сивый мерин, но крайне убедительно. Всякие цыганки и расплодившиеся предсказательницы судеб просто отдыхали рядом, если бы им, конечно, позволили быть рядом. Что самое интересное: враки Бехтерева о прошлом никогда не расходились с действительностью, имевшей место.

Только Распутин был тем человеком, который вызывал у него некоторое подобие чувства почтения. Вероятно, дело в том, что они были одинаковы — просто один грамотный, а другой — грамоте не обучен.

В мае 1918 года Бехтерев обратился в Совнарком с ходатайством об организации Института по изучению мозга и психической деятельности. Вскоре Институт открылся, и его директором до самой смерти являлся Владимир Михайлович Бехтерев.

— Нет, на самом деле: что на это скажешь? — повторил свой вопрос Тынис.

— Скажу, что у вас хороший протеже, — подумав, решился Тойво. — А иначе бы корпуса для института на Суворовской площади — не видать бы вам, как собственных ушей.