— Близнецы будут прелестны в этом голубом шелке.

Я равнодушно кивнула.

— У вас усталый вид, — сказала я.

— От магазинов у меня вечно голова болит, приму аспирин.

Она заказала стакан воды и чай.

— Вам стоило бы поговорить с врачом, у вас слишком часто болит голова.

— О, это мигрени, они случаются, потом проходят, я привыкла! — Андре бросила две таблетки в стакан с водой, выпила и снова улыбнулась. — Паскаль передал мне ваш разговор. Он расстроен, ему показалось, что вы его осуждаете. — Она серьезно посмотрела на меня. — Не надо его осуждать!

— Вовсе я его не осуждаю! — ответила я.

У меня не было выбора. Раз уж Андре придется уехать, пусть лучше едет со спокойной душой.

— Я действительно вечно все преувеличиваю, считаю, что у меня не хватит сил. Сил всегда хватает. — Она нервно сцепляла и расцепляла пальцы, но лицо ее оставалось бесстрастным. — Моя беда в том, что мне не хватает веры. Я должна верить в маму, в Паскаля, в Бога — тогда я почувствую, что они не враги друг другу и никто из них не желает мне зла.

Она словно говорила это не мне, а самой себе, что было для нее необычно.

— Да, — подтвердила я. — Вы знаете, что Паскаль вас любит и вы поженитесь. Два года — это не так долго…

— Будет лучше, если я уеду, — подхватила она. — Они правы, и я прекрасно это знаю. Я прекрасно знаю, что плоть — это грех, значит, следует бежать от плоти. Нужно иметь мужество посмотреть правде в глаза.

Я ничего не ответила. Я спросила:

— Там вы будете посвободнее? У вас найдется время для себя?

— Я собираюсь слушать лекции по нескольким предметам, и у меня будет много свободного времени. — Андре отхлебнула чаю, руки ее успокоились. — В этом смысле поездка в Англию для меня удача. Если бы я осталась в Париже, у меня была бы невыносимая жизнь. В Кембридже я хоть переведу дух.

— Вам нужно спать и есть.

— Не беспокойтесь, я буду вести себя разумно. Но мне хочется работать, — оживилась она. — Я буду читать английских поэтов, есть такие прекрасные! Наверно, попробую что-нибудь перевести. И главное, я думаю написать работу об английском романе. По-моему, можно много интересного сказать о романе, такого, что еще никто никогда не говорил. — Она улыбнулась. — Мои идеи пока довольно расплывчаты, но у меня появилась масса мыслей в последние дни.

— Может быть, вы мне расскажете?

— Да, я очень хочу обсудить это с вами. — Андре допила чай. — В следующий раз постараюсь выкроить побольше времени. Простите, что побеспокоила вас ради пяти минут, но мне просто хотелось, чтобы вы знали: не надо за меня волноваться. Я поняла, что все складывается именно так, как должно.

Я вышла вместе с ней из чайного салона, и мы рассталась у прилавка со сладостями. Она послала мне широкую ободряющую улыбку:

— Я вам позвоню! До скорого!

Что произошло потом, я узнала от Паскаля. Я заставляла его пересказывать эту сцену столько раз и так подробно, что она живет в моей памяти почти как мое собственное воспоминание.

Это было два дня спустя, ближе к вечеру. Месье Блондель проверял тетради у себя в кабинете, Эмма чистила овощи, Паскаля еще не было дома. В дверь позвонили. Эмма вытерла руки и пошла открывать. Она увидела перед собой темноволосую девушку, прилично одетую, в сером костюме, но без шляпы, что было тогда абсолютно не принято.