Тогда, три месяца назад, я быстро нашёл любовно отделанный шефами кабинет Стася, отдал ему документы и сел заполнять бумаги, необходимые для устройства на работу, хотя настроение было такое элегическое, что впору рисовать на листке по учёту кадров профиль этой молоденькой учительницы со шрамиком-«перке» на щеке! Объясняю: она удивительно напоминала одну мою прежнюю, очень хорошую знакомую. Между прочим, у меня есть такая теория: всю жизнь мы долюбливаем свою первую любовь. Честное благородное слово, все женщины, к которым я испытывал серьёзные чувства, были похожи на сероглазую кокетливую девочку Сашу. Целых два года она доверяла мне свой портфель, и до сих пор ладонь помнит обмотанную гладкой липнущей изоляцией ручку её сумки. Кажется, сейчас такие формы ухаживания в средней школе не приняты, а тогда я был дважды бит соперниками, проводил долгие вечера под милым окном, спрятавшись в зарослях старомосковской сирени, и чуть не заработал искривление позвоночника, постоянно оглядываясь на Сашу во время уроков. Одним словом, это была обыкновенная школьная любовь, невинный пустяк, детское томление, но вот штука – сладость и горечь от неё до сих пор блуждают по моему повзрослевшему и кое-что испытавшему телу! Но я снова отвлёкся!

Звонок давно отмобилизовал учителей на шестой урок и оборвал споры о поединке Лебедева и Кирибеевича (шутка Котика).

– Порядка нет! Твёрдой руки нет! – проговорила, уходя последней, Гиря.

Как сказал бы ведущий радиотеатра: «Сцена опустела, в комнате остались только задумчивая Елена Павловна и взволнованный Петрушов. Казаковцева рассеянно выглядывает в окно, а Андрей Михайлович нервно листает журнал, но заговорить первым никак не решается…»

Все-таки я не мастер первого броска!

– Вам жалко Лебедева? – неожиданно спросила Елена Павловна.

– Жалко!

– А вы представляете себя на его месте?

– Нет… Нет, не могу! – мне стало не по себе от такого вопроса.

– Максим Эдуардович сделал непростительную ошибку! Я никогда не отбираю записки у ребят. Мало ли что там!..

– Думаю, ничего особенного! «На том же месте, в тот же час»…

– Напрасно, Андрей Михайлович, вы так думаете! А если вы серьёзно решили осваивать смежные специальности – я имею в виду педагогику, – то учтите: современная девушка расстаётся с невинностью гораздо раньше, чем со школьной формой, у некоторых старшеклассниц личный опыт, по крайней мере в количественном отношении, побогаче, чем у многих преподавательниц. И поверьте, ученицы обсуждают между собой не только цвет ваших глаз, рост и покрой костюма…

– Ну вы скажете! – оторопел я, потому что во мне, как в каждом мужчине, под наносным слоем цинизма таился базальт целомудрия.

– Уверяю вас! Я недавно вызвала Челышеву на откровенный разговор, хотела объяснить, что нехорошо кружить голову сразу нескольким мальчикам… Так и сказала, идиотка, – «кружить голову». А Вика посмотрела на меня большими чистыми глазами и выдала: «У каждого свои вкусы: вам нравится индивидуальный секс, а мне – групповой… Ну и что?»

– Так и сказала?

– Так и сказала, но только не возмущаться нужно, а думать. У нас этику и психологию семейной жизни ведёт Гиря! Она недавно мне жаловалась: написала на доске новую тему «Что такое готовность к браку?», а девятый класс заявил, что «всегда готов!» и сорвал занятия.