— Честь имею, — козырнул ротмистр Шабанов.

— Я горжусь тем, что пришлось работать под вашим началом, — негромко вымолвил Авилов и пожал руку статскому советнику. — Всего вам доброго!

Поезд ушел. На пустом перроне остались два человека. Дождавшись, когда фонарь последнего вагона растворится в темноте, один из них грустно выговорил:

— Эх, Клим Пантелеевич, мир совсем сошел с ума… Как дальше жить? Как смотреть на все это? Как вытерпеть? И что будет потом?..

— Наступит тысяча девятьсот семнадцатый год, — ответил Каширину статский советник, и далеко выбрасывая трость, зашагал вперед.