Все было готово, только я не была.

Я нервничала, и вместе со мной начал нервничать мой волк. Доминик взял отпуск от работы и от дел старейшин, чтобы все время быть со мной. С одной стороны, мне это нравилось, что муж рядом и исполняет любое мое малейшее желание, с другой — мне шагу не давали ступить и на каждое «ой» пытались схватить в охапку и отвезти в больницу. «Ой» было много, потому что с приближением родов количество приступов только увеличилось. Плюс мое тело ломало, я стала неповоротливой, хотя, по словам Милтона, набрала вес в пределах нормы. Я уже молчу про перепады настроения: мне то хотелось рыдать, то злиться, а в следующую минуту меня переполняло чувство бесконечной любви.

Но у меня было оправдание — беременность.

У Доминика такой отмазки не было, но мои перепады влияли и на него. После моего очередного «ой» у мужа окончательно сдали нервы:

— Все! Едем в больницу!

От неожиданности у меня даже спина перестала болеть.

— Как едем? Любимый, я еще не рожаю.

— Вот и хорошо. Будет время подготовиться. Там палата, как номер в хорошем отеле, зато я буду уверен, что ты под присмотром Милтона и его персонала и они в любой момент смогут оказать тебе помощь.

— Я сейчас под твоим присмотром.

— Но я не доктор.

— Тем не менее ты в любой момент можешь отвезти меня в больницу.

— А что, если я не успею?

— Успеешь, роды не длятся три секунды. К моему огромнейшему сожалению.

Доминик сжимает кулаки и отходит к окну. Я замечаю, как напряжены его плечи и спина.

— Ты же сражался с Хантером, выступил против старейшин, можно сказать, пошел против волчьего сообщества. Роды — это ерунда.

— Там я мог хоть что-то сделать, а здесь ничего от меня не зависит. Я не хочу потерять тебя, Шарлин.

— Не потеряешь, — заявляю я. Вот не было раньше во мне этой уверенности, а сейчас откуда-то появилась.

Я сползаю с кровати, буквально, потому что по-другому это сделать невозможно, подхожу к нему и обнимаю со спины. Утыкаюсь лицом между лопаток. Это практически так же уютно, как то, как меня обнимает он.

— Доминик, это естественный процесс. Самый естественный, который только можно представить. Хотя мне тоже страшно, я справлюсь. Я же не просто так твоя маленькая альфа.

Он расслабляется, я чувствую это и радуюсь этой победе над страхом. Правда, всего лишь долю минуты, потому что в следующее мгновение меня скрючивает.

— Ой! — говорю я.

— Снова «ой»? — резко поворачивается Доминик.

— На этот раз «ой-ой-ой». Кажется, я рожаю.

Мой волк бледнеет, но хватает меня на руки и несется вниз.

— Пальто! — кричу я.

Ладно, о пальто он все-таки вспоминает и помогает мне переодеться. Весенний Крайтон «радует» исключительно дождями и сыростью, но Доминик усаживает меня в автомобиль так быстро, что я не успеваю замерзнуть. Если честно, мне наоборот жарко, и единственное, о чем я могу сейчас думать, так это о том, чтобы мы успешно доехали до клиники Милтона.

В машине я глубоко дышу, знакомая со времен университета техника помогает. Она же помогает пережить минуты до того, как меня встречает доктор. Я думала, что все будет смазанным, но все настолько четкое и яркое, будто отпечатывается в сознании.