Через несколько минут, когда я вышел во двор, то заметил, что снеговые облака затянули небо и пошёл мелкий снег.

«Вот кто этот Чердынцев? - думал я, глядя на небо. - Силь­ный маг, волхв или земная проекция самого Творца? Практиче­ски его возможности безграничны. Мне бы выйти на его уро­вень».

- А тебе это надо? — услышал я внутри себя голос мага. - Что ты будешь делать с подобной силой? Об этом ты задумал­ся, идущий?

Внезапно слова Чердынцева привели меня в чувства.

-Я осознал, что не готов, и не нужна мне твоя демоническая сила, - ответил я волхву мысленно.

- То, что ты не готов - верно! Но насчет силы твоя персона не права, - волхв нарочно выделил слово «персона», и я увидел перед собой его улыбающуюся физиономию.

- Почему? - растерялся я.

- Потому, что без оккультных возможностей будущее тебе не светит, ученик. И потом, хватит мёрзнуть, иди домой, и здесь в тепле поговорим.

Когда я зашёл в избу, старик, дожидаясь меня, сидел за сто­лом. По всему было видно, что у него хорошее настроение. Он показал на табурет напротив и, сделав испуганное глупое лицо, спросил:

- Значит, моя демоническая сила тебе не нужна, отрок? Так я тебя понял?

- Так, так, - отрезал я. - Она мне потому не нужна, что со­знание моё ещё детское. Это, примерно, то же самое, если дать в руки шимпанзе автомат Калашникова.

- Хорошо, будем считать, что Закон соответствия ты по­стиг. Но почему ты решил, что я обладаю демонической силой, а не какой-то другой?

- Не знаю, - промямлил я,- Прости, если я тебя обидел.

- Ты меня не обидел, нет. Просто я увидел насколько ты невежествен. Неужели тебе не известно, что высшие оккультные способности носят не эгрегориальный характер, а более высо­кого порядка. И если человек является частью Творца, то он владеет и его силой. Что в нём демонического? Любой демо-­

низм локален, он вытекает из эгрегориальности. Смотрю я на тебя и думаю, до чего же всё у тебя в сознании перепутано. Вот что с тобой делать? Тащишь тебя, можно сказать, за уши, на пинках, ты же продолжаешь жить представлениями времён святой инквизиции, когда любое проявление силы приписыва­лось проискам Сатаны.

Растерянно я смотрел на Чердынцева и не знал, что сказать. Старик был прав: христианство в меня въелось до мозга ко­стей. И как я ни старался от него избавиться, ничего у меня не получалось.

- Ладно! - примирительно посмотрел на меня волхв. - Не сразу Москва строилась. Придётся тебя образовывать, отрок. И не только в плане прошлого нашей цивилизации или в пла­не будущего. Ты должен понять, почему человечество стало на путь деградации и вырождения. Какие силы действуют в этом направлении, и как сделать так, чтобы их нейтрализовать.

Последние слова Чердынцев говорил уже не для меня, а скорее для себя. Его взгляд потупился и стал задумчивым. Не­сколько секунд старик о чём-то думал. Потом, поднявшись из- за стола, он молча показал мне на кровать и, тяжело вздохнув, почти шёпотом сказал:

- Завтра, отрок, выйдем в четыре утра. Постарайся хорошо выспаться - путь у нас немалый.

Когда я поднялся, старый уже заканчивал приготовление за­втрака.