– Уорик! – скандировала толпа.

Тело гиганта дернулось и пошатнулось, когда Фаркас еще сильнее сжал его горло, раздавив трахею и свернув шею. Тело монстра мгновенно обмякло. Уорик удерживал захват еще несколько секунд, а потом выскользнул из-под гиганта.

Толпа сошла с ума: прыгала, кричала, скандировала его имя и хлопала в ладоши. Уорик встал, вытирая кровь с лица рукой. Он поднял глаза, и я клянусь, что он снова посмотрел на меня. Его тревожный взгляд всматривался в трибуны. Казалось, он мог раздвинуть толпу и приземлиться в точности на меня, вырвав из моих легких кислород.

Уорик отвел глаза, развернулся и покинул арену той же ленивой и дерзкой походкой, какой и вошел. В то время как Родригес питался эмоциями толпы, Уорик игнорировал ее. Поэтому его и любили.

Четверо охранников стали оттаскивать мертвого гиганта, изо всех сил пытаясь сдвинуть его с места. Именно в этот момент я осознала, что Уорик не воспользовался оружием, убив монстра голыми руками. Окровавленное сломанное копье все еще лежало там, где он его бросил.

Он никогда в этом не нуждался.

– Ух ты, – пробормотал я себе под нос в полном благоговении перед этим человеком.

– Я же говорил.

Кряхтя, Тэд медленно повернулся ко мне. Его спина согнулась еще сильнее, рука легла на бедро. От старика веяло болью.

– Ты должна была это увидеть сама.

– Да.

Я вздохнула. Никто не смог бы описать эту сцену, передать оглушительные звуки, запахи и неистовую энергию. Натиск эмоций, волнующих и изнуряющих, оставил после себя тяжелый след.

Прозвенел колокол, по сравнению с воплями вокруг меня в течение последнего часа звук был тихим.

– Комендантский час. – Тэд наклонил голову, услышав звон. – Лучше иди в свою камеру. Тебе не нужна больше плеть. – Он указал на синяки на моем лице, свидетельства моего избиения.

Вместе с Кек мы покинули арену.

– До завтра, ягненок, – подмигнула мне Кек и вместе с толпой направилась вниз по коридору.

– Спокойной ночи.

Тэд заковылял в другом направлении, затерявшись в толпе.

Заключенные несли меня вперед, толкая и врезаясь в меня, как машины, – мы все двигались в тусклый туннель к нашим камерам. Толпа редела по мере того, как заключенные разбредались по своим уровням.

В последний час я не вспоминала о своем ноющем теле и разорванной плоти. Теперь же усталость поглотила меня, глаза налились свинцом, плечи отяжелели после долгого дня.

И вот в этот момент я ненадолго позволила себе расслабиться. Ослабила бдительность. Глупая ошибка.

И это был последний раз.

Потому что стоит хоть на минуту потерять бдительность, как монстры нападут на тебя.

Меня ударили кулаком в голову, боль пронзила меня насквозь, отчего я упала на пол. Словно фейерверк, судорога пролетела по моим нервам, когда я ударилась о землю.

– Сучка!

В мою пулевую рану врезался ботинок. Я сжалась в комок, из груди вырвался стон. В голове помутнело, боль не давала думать и мешала сообразить, что произошло.

– Эта kurva[9] решила, что она уже здесь хозяйка. Думает, хорошенькое личико даст ей все, что она имела снаружи, – послышался надо мной женский голос.