Коль уселся за видавший виды стол в своем кабинете в большом старом здании, прозванном в честь шумной площади Александерплац и района, где оно находилось. Казалось, реставрируются все здания госучреждений, кроме «Алекса». Уже много лет крипо занимала те же закопченные здания. Впрочем, Колю это нравилось из-за удаленности от Вильгельмштрассе: полиции давалась практическая автономность, хотя административной удаленности уже не было.

Колю посчастливилось иметь отдельный кабинет, комнатушку шесть на четыре, где стояли письменный стол, журнальный и три стула. На дубовой крышке письменного стола валялась тысяча бумажек, стояли пепельница, стеллаж для трубок и дюжина фотографий жены, детей и родителей Коля.

Качнувшись на скрипучем деревянном стуле, инспектор просмотрел фото, места убийства и отпечатков пальцев.

– Янссен, да вы талант. Снимки отличные.

– Спасибо, майн герр, – кивнул молодой человек и склонился над снимками.

Коль вгляделся в него. Сам инспектор поднялся по карьерной лестнице обычным способом. Юный Вилли, сын прусского крестьянина, познакомился с Берлином и службой в полиции через книги и потерял голову. Восемнадцатилетним он перебрался в столицу, стал патрульным, прошел начальную подготовку в знаменитом Берлинском институте полиции, дослужился до младшего сержанта, потом до сержанта, попутно получив высшее образование. Уже имея жену и двоих детей, Коль окончил офицерскую школу при институте, перевелся в крипо и от младшего детектива-инспектора дослужился до детектива-оберинспектора.

Его молодой протеже пошел другой дорогой, очень популярной в последнее время. Несколько лет назад Янссен окончил приличный университет, сдал квалификационный экзамен по юриспруденции, прослушал курс в Институте полиции и совсем молодым стал кандидатом в инспекторы, помощником Коля.

Янссен отличался необщительностью, такого не разговоришь. Он успел жениться на серьезной брюнетке, которая сейчас ожидала их второго ребенка. Оживлялся Янссен, лишь когда заговаривали о его семье или о походах, пеших и на велосипеде. В связи с приближающейся Олимпиадой вся полиция трудилась сверхурочно, а до этого по средам детективы работали полдня. В ту пору по средам Янссен надевал спортивные шорты прямо в уборной «Алекса» и отправлялся в поход с женой или братом.

Что бы ни мотивировало Янссена, умом и амбициями его не обделили, то есть Колю очень повезло с помощником. За последние годы немало талантливых инспекторов крипо перебралось в гестапо, где шансов не в пример больше. Когда Гитлер пришел к власти, в крипо служило двенадцать тысяч детективов. Сейчас осталось лишь восемь тысяч. Среди них появилось немало бывших гестаповцев, переведенных в крипо в обмен на молодежь, а на деле – никчемных пропойц.

Зазвонил телефон, и инспектор поднял трубку:

– Коль слушает.

– Инспектор, это Шрайбер, продавец, с которым вы сегодня разговаривали. Хайль Гитлер.

– Да-да, хайль!

По пути из «Летнего сада» Коль и Янссен заглянули в галантерейный отдел «Титца», большого универмага к северу от Александерплац, возле штаб-квартиры крипо. Коль показал продавцу фотографию Геринга в шляпе и спросил, что это за модель. Сразу продавец не ответил, но обещал выяснить.