Мамаев: Да, мы куда-то идем, куда-то ведут нас; но ни мы не знаем — куда, ни те, которые ведут нас. И чем все это кончится?

А. Н. Островский: «На всякого мудреца довольно простоты»

Предмет или явление можно целостно и объективно понять только в сравнении (и в сражении!!!) с другим подобным предметом или явлением. История — это сложнейший комплекс экономических, политических, бытовых, военных, эстетических факторов. Все это очень сложно охватить в академическом жанре: потребовались бы десятки томов для того, чтобы адекватно и полно описать даже самое незначительное событие. Поэтому в приложениях к основной работе строгого «покроя» я считаю весьма полезным прибегнуть к различного рода публицистическим и прочим литературным жанрам, которые дают дополнительный простор такой емкой вещи, как впечатление — особенно впечатление, выраженное метафорой.

Россия и Европа, россияне и европейцы. Наполеон и эрцгерцог Карл, Наполеон и Кутузов. Ваграм и Бородино — два великих сражения Наполеона, две его сложные победы (название обеих украшает подножие грациозной гробницы императора в Доме инвалидов в Париже). Как выглядят, как существуют, какие впечатления оставляют эти места (поля и селения) сегодня — спустя двести лет? Как живут их обитатели? Не будем эгоистами и оставим этот «мемуар» для ученых-историков будущего, которые захотят исследовать наше время (и эпоху 1812 года).

Я люблю часто цитировать одного из самых мною ценимых поэтов и публицистов — Иосифа Бродского (Нобелевский лауреат, осужденный в СССР за «тунеядство»…): «Эстетика — мать этики». Это верно отнюдь не только с поэтической точки зрения: эстетика напрямую зависит от таких прозаических вещей, как экономика, общество, политика, быт. Они взаимовлияемы. Эффективная общественная и экономическая модель дает возможность для созидания красоты (как это было в древних Афинах, в древнем Риме, во Флоренции эпохи расцвета Медичи, при Людовике-Солнце, а затем при Наполеоне Первом Великом и, что часто несправедливо забывают, при Наполеоне Третьем), а красота уже помогает этой модели не сползти в ошибки и деградировать. Именно поэтому эстетические впечатления для меня всегда были определяющими.

Сравнение состояния Бородина и Ваграма сегодня — напрашивается, и весьма объективно. Два генеральных сражения неподалеку от древних центров-столиц, примерно одинаковые численности и потери войск с обеих сторон. Разница только в том, что проигравший бой под Ваграмом эрцгерцог Карл не сообщал своему императору о «победе», и столицу свою вместе с собственными ранеными австрийцы сжигать не стали: поэтому мы сегодня можем любоваться ее восхитительными древними домами и дворцами. На самом деле, все было совсем недавно — всего, к примеру, два В. М. Зельдина или два Ю. П. Любимова назад! Это веселого свойства сравнение мне кажется очень живым и прочувствованным. Кстати, оба этих замечательных человека мне очень близки: с Владимиром Михайловичем я приятельствовал, он участвовал в одном из моих режиссерских проектов; с Юрием Петровичем меня связывает еще больше моих постановок в качестве режиссера и замечательное дружеское общение. И подобно тому, как я успел пообщаться и даже работать с ними, они могли знать людей, которые помнили ту далекую эпоху. Интонации, мимика, атмосфера — да и мебель, предметы интерьера, образы исторические и литературные: все это было совсем недавно…