А вот чтоб из степняков кто… не, Глеб такого и не помнил. Ни разу не добирались.

Но чуть приглядевшись, всмотревшись пристально – понял, отчего тиун пребывал в столь смешанных чувствах. Не всадники вовсе к Тиборску подъезжали… а всадницы.

Целые тысячи конных баб. Были совсем еще девчонки, были поспелые красавицы, были внушительные матроны, были даже и морщинистые старухи. Одеты по-мужски, ладно вооружены, в седлах сидят уверенно, смотрят дерзко.

Поляницы. Полусказочный народ, живущий где-то далеко на полудне, за Бугом, у самых морских берегов. Глеб в младости как-то порывался отправиться туда, сыскать их, даже провизии котому собрал, да на конюшне поймали.

Тятька самолично потом высек…

Встречать эту орду князь выехал лично, с малой дружиной и ближними боярами. Далеко от ворот не отъезжал пока – неизвестно, что там у поляниц на уме, зачем явились. Им до Тиборска еще ведь и подале, чем половцам или кипчакам – немало дней поди скакали, да все по насту.

Сами поляницы к городским стенам тоже пока близко не подступали. Но от них отделилась дюжина всадниц – особо богато одетых, да разукрашенных. Не иначе, боярыни их, воеводши, а то сами княгини.

Или ханши?.. Глеб не знал точно, кто там у поляниц всеми верховодит. О них на Руси вообще мало кто что знает доподлинно – хотя слышать-то слышали все.

Самой передней девой князь невольно залюбовался – хороша, чертовка! Одета по-мужски, как и все, но из-под шлема выбиваются златые кудри, лик ясен и светел, а глаза большие-пребольшие, синие-пресиние… Словно пара озер на лице – так и хочется утонуть в них.

– Приветствую у врат града моего, красавицы! – громко окликнул Глеб, не подъезжая пока вплотную. – Что за дело вас ко привело? С миром, али с войною?

– С миром, князь, с миром! – звонко ответила княгиня поляниц.

Это услышав, все невольно выдохнули. Не то чтобы кого-то так уж страшила битва с бабьим войском… но их тут все-таки целые тысячи. Побольше всей тиборской дружины.

Да и некстати это совсем. Тут Кащей на носу, лишние враги уж точно ни к чему.

– С миром – это хорошо, – разомкнул губы в улыбке Глеб. – Как звать-величать тебя, милая? Что за дело тебя ко мне привело… да в таком числе великом…

– Э, да разве это великое, – пренебрежительно махнула рукой поляница. – Здесь со мной треть только – остальные с обозами тянутся, позже подъедут.

– Даже вот так, – пробормотал Глеб.

– А звать-величать меня Синеглазкой, – гордо вскинула подбородок дева. – Царица я сего народа.

– Аж сама царица, – еще тише пробормотал Глеб. – Что ж, хлеб-соль сейчас вынесут, гостям мы рады всегда. Но для чего ты здесь все-таки, не случайно же?

– Конечно, не случайно! – фыркнула Синеглазка. – Прослышали мы, князь, что у тебя тут война большая затевается… правду ль бают, что ты с Кащеем Бессмертным биться замыслил?

– Не я с ним биться замыслил, а он со мной, – мрачно поправил Глеб. – Но в остальном чистая правда.

– В таком случае радуйся, князь. Мы здесь, дабы помочь тебе силой нашей. Гордись! Не кто-нибудь – сами поляницы с тобой на рать выйдут!

Это услышав, все невольно обрадовались. Понятно, бабы, хоть и при оружии – они все равно бабы… но все едино подспорьем это будет немалым, серьезным. Войско же целое, не заяц чихнул!