— Знаешь, ты прав, — задумчиво произнес Антуан, скользя взглядом по лицу Лукаша. — Но флэшку надо вернуть. Если инфа на ней попадет не в те руки… — не договорив, он красноречиво чиркнул себя ребром ладони поперек горла. — Нам всем крышка. Всей резервации. И ты это знаешь не хуже меня.
Он кивнул Павлу:
— Уведите ее.
Тот, ухмыляясь во весь рот, подтолкнул пленницу к выходу:
— Идем, детка.
Судорожно вздохнув, Ева сгорбилась, растрепанные волосы упали ей на лицо, закрывая глаза. Лукаш молча смотрел, как она исчезает за дверью. Внутренний зверь выл и царапал железные прутья своей темницы, но человек оставался на месте. В отличие от Зверя он понимал, что любое вмешательство с его стороны может стоить ей жизни. Пока она здесь никто — он может ее защитить. Но если кто-то поймет, что она для него означает — все, ее не отпустят, ее станут использовать против него. А этого он не мог допустить. Когда тяжелая, окованная железом дверь захлопнулась, Лукаш перевел взгляд на главу.
— Дай мне время до утра. Я смогу ее убедить, что мы хорошие парни, и она сама все расскажет.
— Включишь свое обаяние? — хмыкнул Антуан. — А если не подействует? Не забывай, она человек. И есть еще кое-что…
Андрулеску прищурился. Павел и Ренат вышли с пленницей, в ангаре остался только Дон. Сейчас он стоял у стены, полируя вороненую сталь пистолета, и время от времени бросал на хозяина взгляд исподлобья.
— Эта милая леди не просто так получила пропуск в резервацию. Есть в ее биографии один интересный факт, который повлиял на мое решение. Десять лет назад она едва не стала жертвой изнасилования. По всем признакам это было нападение вера. Скорее всего, он учуял в ней свою пару, но по какой-то причине оставил нетронутой и ушел. Полиция так и не смогла его отыскать, но после этой встречи Ева Воронцова целый год посещала психолога.
— И? — Лукаш приказал себе дышать ровнее. — Какое это имеет значение для нашего дела?
— Самое прямое. Название Радонск ни о чем тебе не говорит?
— А должно? — черт, кого он пытается обдурить? Андрулеску, сволочь, все просчитал, Лукаш в этом не сомневался. Сопоставить факты по датам и месту не составляло труда, недаром же Антуан вот уже двадцать лет был главой резервации. Умный, расчетливый, хитрый, просчитывающий партию на десять ходов вперед. Он знал все еще до того, как нога Евы ступила на остров. И только поэтому дал разрешение на визит. Чтобы устроить их встречу.
Оставалось неясным только одно. Как он вообще узнал о ее существовании?
Совершенно будничным тоном Андрулеску подтвердил то, о чем уже догадался Лукаш:
— Дата нападения на госпожу Воронцову совпадает с датой твоей так называемой командировки в Радонск в девяносто восьмом году. И, если память мне не изменяет, на тот момент других веров в Восточной Европе уже не было.
Лукаш заставил себя остаться на месте. Хотя все его существо требовало принять звериную ипостась, выпустить кугуара и вцепиться в глотку бывшему другу.
— Да, я был в Радонске, — произнес он бесстрастным тоном. И только одному богу было известно, каких усилий стоило ему это бесстрастие. — Насколько помню, ты меня туда и отправил. За профессором Мещерским. Задание я выполнил, профессора доставил. И до этого момента ты об этой истории не вспоминал.