— Ева! — охваченный беспокойством, он шагнул к ней. — Ты ранена?

Схватив девушку за плечи, легонько встряхнул и заставил взглянуть на себя. Ее лицо было мокрым от слез, в глазах затаилась паника. Но запаха крови не было.

— Я… — Ева всхлипнула. Лукаш почувствовал, как ее тело вздрогнуло в его руках. — Я отдам…

— Чш-ш-ш! — он прижал ладонь к ее губам и покачал головой.

— Отдыхайте, голубки! — прозвучал за его спиной насмешливый голос. — Утром придем вас проведать. Дверь с легким стуком захлопнулась, и в тот же момент помещение окутала тьма.

— Господи…

Коротко выдохнув, Ева рванула вперед. К единственному живому существу, которое было рядом с ней. Не думая о последствиях, прижалась к большому, крепкому телу, уткнулась носом в теплую шею, как раз в то место, где сейчас неистово бился пульс.

Лукашу не оставалось ничего другого, как только закрыть глаза и позволить ей это. Замерев, он постарался не вдыхать ее запах, запах истинной пары, от которого в голове плыл сладкий дурман. Но лучше бы он вообще перестал дышать.

Ее тело было так близко. Слишком близко. Эта близость сводила с ума.

Где-то в паху зародилась невольная дрожь и прошла вдоль позвоночника, растеклась по телу теплой волной. Сквозь сжатые зубы прорвалось глухое рычание…

Надо что-то срочно предпринять, иначе он не удержит Зверя.

Тот вырвется, чтобы покрыть свою самку.

Лукаш попытался отодвинуть девушку от себя. Но та, пискнув, со всей силы вцепилась в него. Замотала в темноте головой:

— Нет-нет! Пожалуйста! Не отпускай!

— Не отпущу, — прохрипел он, чувствуя, как его благие намерения рушатся одно за другим. — Теперь не отпущу…

Антуан снова его обыграл. Знал, что Лукаш не сможет поступить иначе, не сможет уйти и оставить свою пару в опасности. Сыграл на его инстинктах, потому что отлично знал о них. И вот теперь самый опасный вер Химнесса заперт в темноте наедине с перепуганной девушкой, запах которой сводит его с ума. Тело которой действует на него как наркотик. И всего считанные мгновения отделяют его от того момента, когда внутренний зверь победит человеческий разум и вырвется.

Лукаш даже представить себе боялся, что будет потом. Но инстинкты оказались сильнее рассудка.

Ева почувствовала, как мужские руки осторожно сжимают ее. Сильные руки, надежные. Появилось желание расслабиться и довериться им. Здесь, в темноте, казавшейся бесконечной, эти руки стали надежным якорем, единственной точкой опоры. Тихо выдохнув, Ева позволила этим рукам обнять ее. Чуть повозилась, устраиваясь поудобнее. И услышала полузадушенный стон, прозвучавший над ее головой.

Встревоженно дернулась:

— Ты ранен?

Но руки не отпустили. Наоборот, сжались сильнее, почти вдавливая в напряженное тело.

— Нет, — процедил Лукаш, почти теряя контроль, — не двигайся.

— Почему? Что происходит?

— Лучше тебе не знать…

По спине Евы пополз холодок. Инстинкты упрямо шептали: ты совершаешь ошибку. Здесь, рядом с тобой, притаилась опасность. И она намного серьезнее, чем детский страх перед тьмой. От этой опасности не помогут таблетки, даже если ты проглотишь весь пузырек…