– Тихо, тихо, не кипятись, княже. – Богдан демонстративно втянул голову в плечи изображая испуг. – А то придется мне тебя сейчас прям в каземат отконвоировать.

– Ты прав… наверное.

Павел вовсе не выглядел раздосадованным – скорее чуть обалдевшим и впавшим в раздумья. То ли от формы моей гневной отповеди, то ли из-за ее содержания.

– Конечно же, я прав. И даже если дело действительно в немцах, которые мутят воду – для начала все равно неплохо бы передавить тех врагов, кто еще остался по эту сторону границы с Рейхом. – Я шумно выдохнул и откинулся на спинку кресла. – Если тебе еще не доложили – где-то с неделю назад кто-то взорвал мою машину заклятьем силой на уровне третьего магического класса… Или это тоже сделал кайзер?

– Нет, конечно, – поморщился Павел. – Но у тебя и без него много врагов. Не всем нравится, что ты делаешь.

– Правда? Кто бы мог подумать! – Я едва удержался, чтобы не добавить чего покрепче. – Так вот тебе подсказка: кому-то мешает, что мой род подмял под себя патенты, кое-какие капиталы и изрядную часть оружейных заводов в столице. А еще кто-то решил ввезти в страну несколько тысяч американских винтовок из Антверпена… Видишь связь?

– Ну знаешь! – Павел недовольно сдвинул брови. – Предлагаешь сажать за государственную измену любого, кто помешает сиятельному князю Горчакову?

– Обойдусь, – огрызнулся я. – И если уж даже Багратион со своим Третьим отделением не торопиться найти тех, кто меня чуть не убил – я с удовольствием сделаю это сам.

– Чтобы передать государеву правосудию?

– Разумеется. – Я ехидно улыбнулся. – Правда, не могу обещать, что передавать придется не по частям.

Злоба никуда не делась – но я изо всех сил направлял ее в нужное русло. Багратион действительно не слишком-то спешил искать моих врагов – похоже, у его канцеляристов и отдельного полка жандармерии были дела поважнее. Он мог сколько угодно ошибаться или недооценивать угрозу кайзера, но в одном был уж точно правее некуда: сейчас есть проблемы и поближе – ими и стоит заняться в первую очередь.

И я кажется, уже понемногу понимал, как это сделать.

– Дед… Дед, просыпайся… Дед!

В ответ мне прозвучал только богатырский храп из-под мерно вздымающегося тонкого летнего одеяла. Глава рода обычно просыпался одним из первых в усадьбе – иногда даже раньше Арины Степановны. Зато разбудить его ночью оказалось почти невозможно.

Но я не сдавался.

– Дед! – Я снова потряс старика за плечо. – Дед, я…

Дар вдруг полыхнул с такой силой, что дверь за спиной с грохотом захлопнулась. Меня буквально сдуло с края кровати и непременно свалило бы на пол, не успей я закрыться. Щит тут же пошел трещинами, но все-таки выдержал – дед явно приложил не в полную силу. Так, отмахнулся…

– Сашка, растак тебя, ты чего? Прибью же дурака…

Окна закрывали плотные тяжелые шторы, и в комнате царил густой полумрак. Что, конечно, ничуть не помешало деду узнать меня. Пожалуй, даже раньше, чем он открыл глаза.

– Дед, важное дело! – Я снова плюхнулся на край кровати. – Срочное!

– Тьфу на тебя… Я уж подумал – случилось чего. Совсем в гроб старика загонишь, – проворчал дед, кое-как приподнимаясь и усаживаясь у изголовья. – Ладно. Давай, рассказывай, что там у тебя за срочное дело.